Подсолнухи

Днями летними Прокопий просыпается пораньше иной бабы. Сноровисто сделает по дому мужскую работу, спросив Алену, чем ей помочь, уходит к пчелам на пасеку, а если не на пасеку, то на речные омута, на озера за Юрковку, в тайгу, а Алена, оставаясь одна, управясь по хозяйству, полюбила ходить по деревне, и любимыми часами ее стали вечерние часы, часы заката, сумерек, долгих летних сумерек, в пору, как говорили по деревне, схождения зари с зарею. Ночь до того коротка, будто и нет ее вовсе.

Когда предзакатное солнце зависало над лесом, над болотами, откуда брала свое начало Шегарка, Алена выходила за деревню, на закат, в сторону Юрковки. Не доходя немного до Юрковского лога, до мостка, Алена сворачивала вправо к речке, садилась лицом к солнцу на высокий берег омута под черемуховый куст и подолгу сидела так, глядя, как постепенно снижается к лесу солнце, уже не горячее, как днем, а просто яркое, очень яркое, и большое, как всегда на закате, играющее переливами так, что больно глазам, если долго на него смотреть; как меняется освещение, удлиняются тени, терпче пахнут травы, и уже иная, вечерняя тишина, умиротворение порой покрывают, охватывают отдающую тепло ночи землю.

Так она и сидела, думая свои давние думы, глядя на запад, туда, где невидимая за сограми и перелесками, в пяти верстах вверх по течению от Жирновки, совсем еще недавно жила своей жизнью деревня Юрковка, такая же небольшая и привольная, как и ее, Алены, родная деревня, а сейчас там тишь и глушь, как и у нее за спиной, в Жирновке, и странно было знать это, чувствовать глухую тишину, отсутствие всякой жизни, чувствовать всей спиной, до озноба, невольного движения лопаток.

Прислонясь спиной к черно-коричневому, в крапинках, стволу черемухи, глядя на неподвижную темную воду большого, таинственного своей глубиной омута, Алена пыталась понять состояние свое, разгадать, что происходит с нею, почему осень, как никакое другое время года, так сильно действует на нее, заставляя и грустить, и печалиться, и тосковать, и плакать. Алена долго подыскивала выражение и решила, что осень сосет душу ее, именно сосет, и никак не иначе. Может, оттого, что родилась она осенью, и это время года наложило на Алену свой особый знак, знак печали, потому что нет более печального времени года, чем осень. И отчего бы ей быть такой…

Нет, все это не так, думала Алена. Просто я знаю тайну. Величайшую, вероятно, тайну. Никто другой не знает ее, одна я. И ношу в себе. Давно ношу в себе, с детских лет. Вот и все.

Тайна открылась ей давным-давно, в детстве, — может, лет с пяти-шести, когда стала Алена самостоятельно совершать свои первые путешествия от родительской усадьбы к речке, в поле, в лес, открывая всякий раз новое и новое; из разговоров родителей и других взрослых, из своих наблюдений, из первых школьных занятий поняла она, что все то, что окружает ее с момента рождения — земля, трава и деревья, звери, птицы и насекомые, речка Шегарка, озера в тайге, болота, туманы, облака и ветер, грозы, метели, множество всего другого, — все это называется природой. Что есть день, месяц и год, месяц состоит из дней, а год из дней и месяцев. Каждый день имеет свое название, каждый месяц имеет свое название. Год делится на дни, месяцы, а еще — на времена года. Есть, оказывается, весна, а потом начинается лето. Есть осень и зима. Ничего вроде бы не случается особого с наступлением, скажем, зимы: все остается на своих местах, все — деревья, речка, лес, поля, стог за огородами. Меняется всего лишь погода, и все меняется вокруг, преображается — мир становится зеленым, желтым, белым.

Но это еще не было тайной. А тайна ее состояла вот в чем: Алена открыла вдруг, что природа — живая. Живая, как люди, как и она, Алена. Только нужно понять это. Живые — различные букашки, кузнечики и стрекозы, водяные жуки и рыбы, птицы и звери — это само собой. Но и травы живые, цветы, деревья — вот в чем дело. Взять любой полевой цветок, он ведь, как и человек, проживает целую жизнь, хотя она у него и очень короткая. Цветок, как и ребенок, рождается, растет, меняясь, как ребенок, — стебель становится толще, крепче, упруже. На стебле появляются листочки, появляется головка, которая в определенное ей природой время развернется листком. И вот он расцвел, цветок, украсил собой землю. Для этого он и пророс из земли, нужен был, это и являлось его назначением — украсить землю. Так назначила ему природа. И он вырос, расцвел. Это самая высшая пора его, пора цветения, пора зрелости.