«Подсолнух» на счастье

— Потому, — терпеливо пояснила она, — что его конь, которого начали снимать, сдох от старости. Я обещала, если он найдет хорошую замену, то оплату за съемки увеличу. Он привел этого жеребца, оказавшегося похожим, но не таким умным. Мы с ним намучились, тратя средства на пересъемку. Так что можешь с хозяином не миндальничать.

— Ага. — Тео невольно улыбнулся.

Определенно Рената Бранч знает, за какие ниточки потянуть, управляясь с людьми. Молодец.

— Молоко, сахар?

— Что?

— Ты пьешь кофе с сахаром и молоком?

Тео не переносил запах молока вообще, по крайней мере с тех пор, когда ему было десять и он простудился, а Фанни пичкала его, заодно и братьев, этим горячим пойлом. Здесь же, в теплой и тесной кухоньке, его аромат почему-то не казался ему противным, как и фланелевый домашний халатик хозяйки.

— Немного молока можно, но без сахара, пожалуйста.

— Итак? О чем еще ты хотел спросить меня?

Рената без подначки задала свой вопрос. Но Тео мог бы поклясться — она чувствует удовлетворение от того, что он в определенной степени нуждается если не в ее помощи, то в совете. Она же подумала о другом. Отец Тео сделал ей когда-то неоценимый подарок, доверив руководить «Трибуной», сын же — безжалостно его отобрал.

— Если вопросов нет и вы допили свой кофе, я вас больше не задерживаю, — довольно желчно сказала Рената.

— Еще один, последний. Поставщик обедов стал нас явно хуже кормить. Все сотрудники взбунтовались, даже твоя робкая секретарша. Он что, намекает на дополнительную оплату своих услуг?

— Да нет! Он собирается открыть филиал своего ресторана в новом жилом районе, — холодно объяснила Рената, — а я обещала ему: если будет хорошо кормить нашу команду, сниму и прокручу на экране рекламный ролик про его заведение. Обе стороны в выигрыше, разве не так, мистер Анджер?

Головка у нее варит, подумал Тео, любуясь молодой женщиной, с вызовом глядящей на него.

— Пожалуй, я поторопился уволить тебя, — сказал он, глубоко вздохнув.

Бранч оторопела.

— Что ты сказал?

— Что слышала, — улыбнулся Тео. — Не заставляй меня повторять.

У нее дрогнули пальцы, пришлось даже поставить на стол чашку, иначе уронила бы.

— Ты действительно кое-что соображаешь. Недостаточно, конечно, чтобы занимать в компании высший пост…

Радость, которая овладела ею несколько секунд назад, сразу улетучилась.

— Твой отец был иного мнения.

— На него повлияли другие твои достоинства.

Она сверкнула глазами.

— Ты опять за старое?

— А я и не забывал об этом.

— Мы у меня дома, — резко, как вызов, бросила Рената, — и я не намерена здесь выслушивать от тебя оскорбления.

— Тогда послушай мое предложение.

— Какое?

— Мы с братьями намерены продать корпорацию «Б. А.».

— А мне-то что до того, как вы распорядитесь наследством?

— Да мы не сможем сделать это, пока «Трибуна» не выберется из ямы.

Бранч холодно улыбнулась.

— Это уж ваши проблемы.

— А если я попрошу тебя вернуться и снова руководить «Трибуной»?..

У нее дрогнуло сердце. Опять он играет с ней как кошка с мышкой?

— Зачем? — уже без вызова, осторожно спросила она.

— Я только что сказал тебе. Потому что должен вытащить «Трибуну»… Цикл передач, который ты задумала, кажется, называется «Прошу слова»?

— Откуда ты это знаешь? — искренне удивилась Рената.

— Думаешь, я целую неделю баклуши бил в твоем кабинете? Я знаю все о твоих планах… Свести в словесном поединке на экране крупные фигуры чикагского бизнеса и человека с улицы, столкнуть их лоб в лоб — значит неминуемо вызвать зрительский интерес, если не скандал.

— Я не задавалась такой примитивной целью! — горячо воскликнула Бранч. — Я рассчитывала, так сказать, пробудить общественное сознание, обратив внимание на некоторые болевые точки в жизни штата и города. Когда-то гангстерский Чикаго умер, но проблем здесь более чем достаточно. А я, если хочешь, патриотка.

— Сколько тебе понадобится денег, чтобы раскрутиться?

Бранч назвала цифру, от которой у Тео глаза полезли на лоб. Секунду помолчав в раздумье, он вдруг упрямо сказал:

— Я их достану.

— Ты?

— Я ведь биржевой игрок, Рена, и привык рисковать, вернее угадывать, на чем можно выиграть. Похоже, мы с тобой одной закваски. Ты ведь тоже сделала ставку, поставив на телевидение!

Рената кончиком языка облизала пересохшие губы. Невероятный поворот, если он, конечно, настроен серьезно.

— Это моя профессия, Тео. Даже больше — жизнь.

— Тем более. — Анджер видел, как болезненно исказилось ее лицо, того и гляди расплачется. — Так как? Договорились?

Сердце Репы билось как попавшая в ловушку птица. Ей придется работать с человеком, который презирает ее, да он устроит ей ад, а не работу.

— Я подпишу с тобой новый контракт, если тебя гложут сомнения. А теперь ответь, ты в деле?

Кончик ее языка опять облизнул губы. Она заметила, как Тео следит за этим движением, и потому вздохнула.

— Хотелось бы сказать «да», но…

— Но? Чего ты хочешь, Рена? Долю прибыли? Хм, почему бы и нет? Я готов…

— Просто… я не понимаю, как мы будем работать вместе. Если ты думаешь, что я…