Подселенец

Поток словоизлияний старика пресёкся девичьим писком из-за ближайшего чума, потом звуками ударов и нецензурной бранью на русском. Оказалось, что рядовой боец Копылов обнаружил спрятавшуюся в кустах молодую тунгуску и силой попытался склонить её к незаконному сожительству. За коими попытками и застал их рядовой Илютин, после чего просто-напросто заехал в морду рядовому Копылову. Тот схватился за нож. Рядовой Илютин, недолго думая, выбил передние зубы рядовому Копылову прикладом винтовки, чем отправил последнего в состояние глубокой задумчивости и отрешённости от судеб мировой революции. Вовремя появившийся командир Глодов выразил бойцу Илютину признательность, после чего парой подзатыльников привёл во вменяемое состояние бойца Копылова, пообещав последнему при повторении подобных поползновений в отношении местного населения скорый народный суд в своём лице.

Этот маленький инцидент отвлёк командира Глодова от беседы комиссара со старейшиной, а когда он вернулся, всё уже было решено. Трясущийся старичок был готов вести отряд куда угодно и за кем угодно, лишь бы страшный комиссар с ним больше не разговаривал. На том и порешили.

Дедок оказался весьма ценным приобретением. Каким-то своим шестым, природным чувством он неуклонно следовал точно по следу бандитов. Без него отряд Глодова затратил бы на преследование раза в три больше времени, да и то не факт, что успели бы перехватить беглецов. А теперь это становилось совершенно определённым. Командир приказал приготовить оружие и быть готовым к любым неожиданностям…

* * *

Старый Угулай сразу, как только поговорил с жутковатым беловолосым русским, оставил надежду вернуться живым в родное стойбище. Потому как сам чувствовал, да и духи ему подсказывали, что уселась впереди поперёк дороги Смерть, и мало кого пропустит мимо себя. Самой-то Смерти старик не боялся, не единожды уже сталкивались и даже иногда перекидывались парой слов. Несколько раз даже отгонял он её от членов племени, но зла она на старика не держала — всё равно рано или поздно своё возьмёт. И Угулай это тоже знал и не вставал у неё на пути, если понимал, что по-другому нельзя: когда старейшина умирает, к примеру, или кто другой, кто своё уже отжил. Но вот если ребёнок в жару мечется или молодого парня медведь подрал, тут уж старый Угулай обряжался в своё шаманское облачение, брал в руки верный бубен, призывал на помощь дружественных духов и шёл на бой со Смертью. Тут уж по-разному получалось: когда Угулаев верх был, а когда и умирал человек. Но личного зла друг против друга ни Угулай, ни Смерть не держали.

Если б те русские, которые раньше прошли, не двинулись к Проклятому месту, Угулай и вовсе бы спокоен был. Но они пошли, хоть и предупреждал старик того быстроглазого и шустрого, который сразу ему понравился. У русских, конечно, свой бог, очень сильный. Потому русские в духов-то уже и не верят почти, зачем им ещё кто-то, с таким-то богом? Но Угулай духов-то видел, а вот русского бога — нет. И знал, чего от духов ожидать можно, так как много и долго с ними общался.

Потому как был Угулай шаманом уже… Он и сам не помнил, в каком поколении. И дед его с духами разговаривал, и прадед, и прапрадед. Знали местные духи семью Угулая, охотно с ней общались. Да ведь не только Угулаево племя в округе обитало.

Если два с половиной дня идти на закат, а потом на юг повернуть, там жили Люди Синего Камня. Очень странные. Вроде и одного языка с племенем Угулая, внешне тоже похожие, но совершенно другие. Своих, не знакомых Угулаю духов они почитали, жертвы им приносили не жиром или ещё чем, как заведено, а человеческой кровью. Те духи, с которыми Угулай общался, даже и слышать не хотели о силах, которым соседи поклоняются, не любили их. Говорят, даже война как-то у них произошла. Потому как были эти духи не природными, землёй рождёнными, а пришедшими откуда-то издалека. Не из нашего мира вовсе.

А на Проклятом месте Люди Синего Камня своих хоронили. Не сжигали, как в Угулаевом племени, а сооружали помост и покойника там оставляли. И обряды какие-то, неведомые Угулаю, совершали. Потому-то покойники Синего Камня почти и не разлагались, просто усыхали, даже вороны их не клевали. Странные люди, жуткие.

Но те, первые русские ушли именно к старому кладбищу Людей Синего Камня. И Угулай, как ни противилось тому его сердце, вёл отряд красного командира Глодова прямо туда. Потому как в противном случае белоглазый русский пообещал вернуться и просто уничтожить весь род Угулая. Во имя какого-то нового духа зовущегося Социальная Справедливость.

* * *

— Нет, ну крестьяне и есть, — презрительно протянул Колыванов. — Азатка, ты глянь, как идут. Словно и не в боевом походе, а на прогулке с барышней. Таких и убивать-то совестно…

— Ты раньше времени не совестись, — так же тихо посоветовал Азат. — Потом, если всё нормально пройдёт, своё отмолишь. Лучше за командиром следи, чтоб отмашку не пропустить.