Подселенец

А поесть ничего нету, извините. Сами охотой живём да корешки выращиваем. А как вы, русские, в тайгу пришли, зверь пугливый стал, уходить начал. Вот корешков дать могу, как же хорошим людям не помочь? Эти вот — от боли головной, эти — кровь останавливают, если поранишься ненароком, а вот эти, размельчённые, — это особые. Если их в трубку забить, закурить, то будущее тебе откроется. А если и нет, то всё равно не пожалеешь. Нет, это подарок, ничего взамен не нужно, если только патронов пару горстей. И соли, если есть.

Дедок таёжный действительно о чём-то пошептался с Лешим, после чего тот сообщил Граевскому, что дорога тут и вправду есть и он, Лёха, сможет отряд по ней провести. Короче, расстались со старичком если и не друзьями, то и не врагами.

А теперь, оказывается, он красных по их следу ведёт… Всякое, конечно, возможно, скорее всего, заставили, хотя кто знает? Ладно, увидим. Тем более что Граевский для себя уже всё решил.

— Значит, так, отряд, — скомандовал он. — Убегать мы от красножопых не будем. Набегались уже. Нас семеро против двадцати шести, это меньше четырёх на одного получается. Сдюжим. Тем более что всё на нашей стороне.

Палец Граевского ткнул в холм за левым плечом:

— Володя, ты с "Люськой" своей там заляжешь, оттуда ложбинка эта — как на ладони. Без команды огонь не открывать, дождись, пока есаул совой прокричит.

Володя кивнул. Богатым умом он не отличался, но понимал, что сова днём ухать не станет. А если красные что-то необычное в её уханье и заметят, то ненадолго — с пулемётом Владимир давно уже сроднился и ни в нём, ни в себе не сомневался.

— Поликарп, — распорядился командир. — Ты рядом с Володей будешь. Защитишь его, если чего не так или кто особо шустрый попадётся.

Поликарп даже не прореагировал — командир сказал, так тому и быть.

— Сергей, — обратился Константин к Крылову. — Ты на том холме, на выходе. Что от тебя нужно, сам знаешь, не мне тебя учить.

— Есаул с Азатом справа под теми ёлками, я слева, Леший на выходе, чтоб не прорвался никто. И кони с поклажей тоже на тебе, Алексей, понял?

Вопросов не возникло ни у кого.

— Тогда разбежались, — оскалился Граевский, — через час гостей встречать, а у нас ещё не прибрано…

Само собой, над немудрёной шуткой заржал только Колыванов.

* * *

Командир специального отряда Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем красный матрос Василий Глодов злился. Впрочем, это было его нормальным состоянием.

Злился он ещё пацаном, когда батя, зажав Васькину голову меж колен и спустив ему штаны, нещадно охаживал того ремнём, обещая "научить уму-разуму". Злился, когда вышибал из мордатых гимназистов в фуражках медяки, чисто чтоб пожрать. Гимназисты, конечно, тоже отмахивались, вращая над головами толстые ремни с заточенными медными пряжками, но на такие случаи у Васи уже давно был припасён верный кастет, сокрушивший не одну буржуйскую челюсть. То есть если с теорией раньше было и туговато, то практикой классовой борьбы Вася проникся ещё в ранней молодости.

Уже позже он злился на залитой морской водой и почти такой же солёной кровью стальной палубе, едва не оглохнув от взрывов, но тем не менее подавая заряжающему очередной скользкий и тяжелющий снаряд. Злился на офицеров, что-то орущих прямо в ухо, на германцев, садящих из тяжёлых орудий по одинокому линкору, на Господа Бога, создавшего моря и океаны.

Потом начал злиться на буржуев, потому как один умный человек объяснил ему, что это только они во всём виноваты. Другие умные люди объяснили ему, за кем правда. Но Василий злился и на них, потому что именно за этих умных людей он несколько лет подыхал в окопах, ходил в атаки, убивал и старался не быть убитым. Потом его заметили. За ту же врождённую злость.

Поступило предложение работать в ЧК. А от таких предложений не отказываются. И стал матрос Вася Глодов красным командиром-чекистом. И был отправлен в Сибирь.

А там контра на контре сидит и контрой погоняет. В любой деревне, на любой заимке сплошные частные собственники и эксплуататоры человека человеком. Василий с этим боролся. За это и стреляли в него из обрезов, винтовок и ружей разных, дом поджигали, где он ночевал, гранаты бросали, пару раз даже анонимные доносы писали чекистскому руководству. Это тяжелее всего, кстати, обошлось. Но обошлось.

Война с атаманом Соловьёвым между тем принимала затяжной характер. Кругломордый пацан из Арзамаса, слишком ретиво взявшийся за дело, получил по рукам прямо из центра, потому как там решили, что неразумно настраивать против себя местное население. Это ведь не Подмосковье: достали человека — так он в тайгу ушёл, а там ищи-свищи… Значит, нужно искать другие подходы. Только хлопотно это, когда резолюция из центра есть: "Калёным железом выжигать"… Тяжело, короче, нужно и вашим и нашим угодить, а так никогда не получается.

Поэтому, когда вызвало Василия командование и приказало уничтожить уходящую к китайской границе банду батьки Грая, матрос даже обрадовался. Всё не крестьян по хуторам шугать, а воевать, дело привычное. Правда, отряд Глодову достался… Ну уж чем богаты.