Подружка №44

Лидия угадала. Мы ни разу не были у Фарли дома. Он и сам там почти не бывал, а нам зачем? Ни бара, ни женщин в его квартире не наблюдалось. Ну, во всяком случае, пока он их туда не приводил. Одного Лидия не учла: получив наследство, он послал мне открытку со своим новым адресом. С тех пор я ношу ее в кармане пальто вместе с пачкой счетов, пригоршней сохранившейся с двух последних отпусков иностранной мелочи и мотком бечевки. Я порылся и достал открытку.

– Боже, – ахнул Джерард, – неужели открытка с адресом?

– Не совсем то, чего ты ожидал, но, в общем, да.

На открытке почему-то был изображен Кот в сапогах, с узелком в горошину на длинной палке, бодро шагавший к замку на холме. От долгого лежания в кармане карточка слегка обтрепалась по краям.

– Почему он выбрал Кота в сапогах? Пошутить хотел? – спросила Лидия.

– Вроде того, – кивнул я, не сочтя нужным объяснять, что само по себе решение Фарли сообщить о перемене адреса достаточно диковинно. Даже просто зайти в магазин и купить первую открытку, которая попадется под руку, – и то чудо. Разумеется, так Фарли и сделал. За всю мою жизнь то была третья открытка от друга мужского пола (девушки не в счет). Одна, помню, пришла от моего приятеля Брендана – даже не открытка, а обертка от освежителя воздуха с надписью «С днем рождения, придурок». Исполнялся мне тогда, прошу заметить, двадцать один год. Получив открытку от Фарли, я переменил мнение о его характере. Как видно, купив свой первый дом, он был порядком взбудоражен, а мне до тех пор трудно было представить, чтобы что-то могло его взволновать по-настоящему.

– Лучше мне это взять, – выхватила у меня открытку Лидия.

– Поздно, – ухмыльнулся Джерард, – я запомнил адрес. 22а, Принс-Гарденз, Брикстон.

– Не надо вам туда, – буркнула Лидия, возвращая открытку на стол.

– На самом деле 26а, – уточнил я, перечитывая адрес.

– Да ладно, – отмахнулся Джерард. Раньше я пользовался словом «пофигист» только в отношении Фарли. Теперь пофигистом оказался Джерард. Это происходило с ним всегда после третьей кружки пива: он волшебным образом превращался в Джеймса Бонда.

– Брось, старик, один раз живем, – протянул он, слегка расслабив воротник и задрав подбородок.

– Ты вроде говорил, что не уверен? – вспомнил я наш разговор на кухне.

– Да, – согласился Джерард, – но так или иначе пробовать надо. Либо жизнь у тебя одна, и надо брать быка за рога, либо у тебя их несколько, и тогда можно наплевать, если профукаешь эту.

– То есть вопросы нравственного толка вас вообще не занимают, – подытожила Лидия. – Не прошло и недели, как умер Фарли, а у вас у обоих на уме одно: умыкнуть его девушку. Как мелко! Хуже того, просто омерзительно!

– Минуточку, – перебил я, стараясь говорить тоном «шутки в сторону», серьезно и внушительно. – Красть мы никого не собираемся. Хотим только связаться с нею и дать знать, что произошло. Скрывать не буду, мне любопытно, какая она, но не более того. Думаю, его памяти мы этим не оскорбим.

– Не оскорбим, – поддакнул Джерард.

– Да уж, – протянула Лидия, имея в виду «нет». – Все равно вы не должны ничего предпринимать, пока с вами не свяжутся из полиции. Это может вызвать подозрения.

– Хорошая мысль, – одобрил я, стремясь поскорее закончить разговор и перейти к действиям по плану.

– Почему это вызовет подозрения?

– Почему?! – переспросила Лидия. – Умирает твой друг, а ты начинаешь околачиваться у его дома. О чем это говорит?

– Ты права, – сказал я.

– Это говорит о том, что мы хотим связаться с его девушкой, а мы этого и хотим.

– На твоем месте, Джерард, я бы туда не совалась. Ты что, не можешь подождать несколько дней? Скорее всего, завтра вам уже позвонят из полиции.

– Значит, ты у нас знаток уголовного кодекса?

– Слушай, – вмешался я, – ключи у меня, и мы никуда не поедем, ясно?

– Рада слышать, – улыбнулась Лидия. – Чья очередь платить?

– Твоя, – хором ответили мы.

Она послушно выслушала, чего мы хотим, включая два пакета чипсов, и направилась к стойке.

– Как быстрее добраться отсюда до Брикстона? – спросил я у Джерарда.

4 ПРИНЦЕССА

С чем связано для вас название Брикстон? Для большинства англичан, живущих вне Лондона, оно остается грозным символом чужого и дикого вест-индского гетто, запретной зоны, синонимом уличных беспорядков и разгула преступности. Должен заметить, у меня от этого места впечатление совершенно иное. Есть, разумеется, пабы, где людей с моим цветом кожи не очень ждут, но, как и в большей части Лондона, здесь относительно спокойно. Мнение белых англосаксов протестантского вероисповедания о Брикстоне не учитывает одного весьма существенного обстоятельства: выходцы из Вест-Индии никогда не составляли тут большинства населения, и по сравнению с американскими «внутренними городами» Брикстон – просто образец мирного сосуществования рас. Кроме того, уровень жизни и образования тут стремительно растет, поэтому на гетто он похож настолько мало, что один мой друг и земляк, приехавший в Брикстон на концерт, боязливо выглянув с эскалатора подземки на станции «Академи», завопил: «Мать твою, да тут одни белые!»