Подруги

Нет, Оливеру его не пронять. Мистер Рудор усаживает Хлою удобней и заводит долгий, нудный, подробный рассказ о своей незатихающей тяжбе с «Домом меха» — так называется магазин, в котором его жене продали меховое пальто, хотя видели, что дни ее сочтены. Ночь тянется бесконечно. Хлою неодолимо клонит ко сну. Ей, в отличие от Оливера и его отца, с утра идти на работу. Оливер ерзает на стуле.

Оливер (перебивая). Насчет денег, отец. Как у тебя насчет денег?

Отец. Тихо, мальчик. А на следующей неделе, Хлоя, буквально на следующей неделе у них хватило нахальства прислать мне счет, вот взгляните… стойте, куда он подевался? Если я потерял его, все пропало… ага, вот он. Видите число? Двадцать пятое. А инициалы зачеркнуты, видите? Заменили машинистку, явный признак нечистой совести…

Оливер. Я бы мог помогать тебе, отец, если нужно, — два фунта в неделю. Я занят в кинопромышленности, недурно зарабатываю.

Отец. Цыц, мальчишка! Хотите знать мое мнение, Хлоя, — у машинистки рука не поднялась напечатать такое бездушное, корыстное…

Оливер. Три фунта в неделю, отец.

Наступает молчание.

Оливер. Но с условием, что ты не будешь их тратить на адвокатов. И не будешь судиться с доктором Ричменом, что недоглядел. Он сделал все, что мог, — уж если искать причины, мама умерла от непосильной работы, и ты это знаешь.

Он не говорит, что возлагает вину за смерть матери на отца, но это очевидно. Он убежден, что это отец своей скаредностью и упрямством превратил жизнь матери в пытку, и не устает повторять это Хлое. Мистер Рудор взвешивает сравнительные преимущества синицы в руке и журавля в небе — а проще сказать, ста пятидесяти фунтов в год от Оливера и предполагаемых полутора тысяч от доктора Ричмена — и отдает предпочтение синице.

Он, кажется, даже готов принимать Оливера более или менее всерьез, и на заре, когда Оливер с Хлоей собираются уходить, наконец-то разрешается сакраментальной фразой.

Отец. Ты разбил сердце старику отцу, мальчик. Жениться на шиксе!

И исторгает из полузабытых глубин национального самосознания вопль: «Ай-ай-ай!»

Довольный Оливер еще раз подталкивает локтем в бок осовелую Хлою, и, окруженные рассветной красотой, они пускаются пешком в обратный путь. Хлоя натирает волдыри на ногах. Она обута в тапочки, и подметки у них прохудились. На работе ее в этот день качает от усталости.

Скупость слетает с Оливера, как смирительная рубашка, которую сдернули с плеч. Душа в нем растет и ширится. Получив заказ на очередной сценарий, он требует себе гонорара на тех же условиях, что у внештатных авторов, и добивается своего. Из этих денег он платит первый взнос за дом в Фулеме, и они переезжают туда. Словно бы в благодарность, Хлоя опять беременеет, много лежит в постели и в положенный срок благополучно рожает Оливеру сына, Иниго.

42

Захочет ли Иниго, которому пошел девятнадцатый год, есть с младшими детьми рыбные палочки или дождется, пока поспеет boeuf-en-daube? Среди взрослых Иниго чувствует себя вполне свободно, сплошь да рядом обнаруживая превосходство над старшими своей искушенностью и добропорядочностью — в разговоре они невольно соизмеряются с его присутствием, как бы прислушиваясь к себе со стороны его оценивающим и чистым ухом, — но он любит бывать с братьями и сестрами, как кровными (Имоджин), так и благоприобретенными (Кевин, Кестрел и Стэноп).

У деревенских жителей нередко бытует убеждение — а среди собаководов оно практически неоспоримо, — что, если самка хоть раз покрыта самцом не той породы, она теряет способность производить чистопородное потомство. Так, можно смело сбрасывать со счетов овчарку, ежели ей вздумалось погулять вечерок с лабрадором; так, корову покрывают для верности два раза подряд двумя быками, с учетом достоинств первого по молочной линии, а второго — по мясной. Иниго — сын Оливера, однако не передалось ли ему кое-что от Патрика? Хотите верьте, хотите нет, но, при несхожести в сложении, они со Стэнопом до того похожи, что невозможно не принять их за братьев, и опять-таки вы обнаружите у Иниго и Имоджин общие черты сходства с Патриком, и никаких — с Хлоей. Отовсюду устремлены на Хлою поверх стола синие жесткие глаза — пример торжества грубой жизненной силы над духовностью.

И не подумайте, будто Хлоя вынашивала Иниго с мыслями о Патрике, — ничуть не бывало. Может быть, вспомнила мимоходом раза два за все время. Знала, что он живет у Марджори, и только, и давным-давно дала Оливеру обстоятельный отчет о том, что было между нею и Патриком на материнской койке, из-под которой она только что вылезла. Она предпочла бы изложить это событие в самых общих чертах, на обстоятельности настаивал Оливер. Оливера занимали подробности.

Теперь, предоставив Хлое чистить картошку на гарнир к рыбным палочкам, Франсуаза идет искать Иниго и выяснить, будет ли он ужинать с детьми или — в ущерб своему здоровью и силам — поздно ночью, со взрослыми.