Подруга пирата

Пеннивайт удивленно поднял брови и быстро взглянул на Джасинду.

– Моей жене известно все о грузе. У нас нет секретов друг от друга.

Толстяк снова взглянул на Джасинду:

– Действительно? Как это необычно. А вы, миссис Дансинг, что думаете о занятии своего мужа?

– Я не одобряю его, сэр. Но это было всего лишь раз. Кроме того, муж заверил меня, что жизнь этих женщин здесь будет ничуть не хуже, чем в Англии. Или в любом месте, где они жили до этого.

– Кстати, раз зашла речь об этом, – сказал Тристан, наклоняясь через стол к Пеннивайту, – как вы думаете, можно здесь устроить рынок для американок?

– Женщины всегда женщины, – ответил Пеннивайт, пожимая плечами.

– Тристан! В самом деле! Ты же уверял меня, что больше не возьмешься за это!

– Разве? Ах, да! – Тристан улыбнулся ей. – Но, дорогая, коль уж их жизнь здесь не хуже, то почему бы нам не извлечь из этого выгоду? Ведь кто-то все равно это делает.

– Откуда мы можем знать, что им здесь не хуже? Разве мы видели, как они живут? Я только повторяю то, что сказал мне ты. – Она нервно ломала руки, глядя на мужа глазами, полными слез.

Тристан еще раз повернулся к хозяину дома.

– Что ты скажешь об этом, Пеннивайт? Можно мне взглянуть на этих женщин, которых вы… э-э-э… которые обрели здесь дом? Может быть, какую-нибудь американку, раз уж я собираюсь заняться их продажей. Если моя жена увидит, что с ними хорошо обращаются, возможно, она не будет так сильно возражать.

Пеннивайт переводил взгляд с жены на мужа.

– Американку? Ну, я не знаю… не помню, чтобы мне когда-нибудь… А, нет, подождите! У меня была одна молодая американка. Несколько месяцев назад. Красавица, насколько я помню!

– Прекрасно! – воскликнул Тристан, – когда мы можем встретиться с ней?

– Ах, капитан, ты никогда не сможешь встретиться с ней!

Глаза Тристана помрачнели.

– Почему же?

– Потому что ты мужчина, а она находится в гареме Паши.

– Паши? – повторила Джасинда.

– Это очень почетный и высокий титул, миссис Джасинда.

– Да, понимаю, – Джасинда повернулась к Тристану. – Ты что, действительно собираешься привозить сюда женщин из Америки?

Он пожал плечами, потом кивнул головой. Джасинда опять повернулась к Пеннивайту.

– Мистер Пеннивайт, ну а для меня вы могли бы устроить встречу с этой американкой? – Джасинда наградила его очаровательной улыбкой. – Если мой муж решительно намерен пуститься в это предприятие, то я буду чувствовать себя гораздо лучше, если увижу своими глазами, что с девушками хорошо обращаются, как он говорит.

– Я поговорю с Халидахом Паша, миссис Дансинг. Сделаю все, что смогу.

– Благодарю, Пеннивайт, – перебил их Тристан, – ты очень терпим к прихотям моей жены. Уверен, ты понимаешь, почему я не могу ей перечить даже в мелочах.

– Да, капитан, конечно, я понимаю это.

Она сидела на груде подушечек, лениво бренча бусами. Ноги, которые она поджала под себя, были облачены в прозрачные бледно-зеленые шаровары. На ней был надет точно такой же корсет, отделанный пурпурного цвета бархатом. Вокруг талии красовался широкий серебряный пояс с маленькими аметистами. Крошечные ступни скрывались в серебристых туфлях из парчи. Длинные блестящие волосы, схваченные простой серебряной заколкой, ровно спадали на спину и потом рассыпались по подушечке.

– Ты сегодня такая грустная, мой маленький цветочек!

Пальцы Эллы безжизненно упали, когда она посмотрела на дверь. Халидах тихо вошел в комнату, усаживаясь на кресло.

Она покачала головой, проглатывая слезы, вот-вот готовые политься из ее темных глаз.

– Ты мучаешь себя воспоминаниями о другой жизни. Почему бы тебе не обратить свое лицо к будущему? – он говорил мягким, вкрадчивым тоном, в его голосе чувствовалась обеспокоенность.

– Я не могу забыть.

Халидах поднялся и подошел к ней. Он протянул руку и погладил ее жгучие черные локоны. Затем, не сказав ни слова, повернулся и вышел. Она опять осталась одна.

Элла поднялась и вышла на террасу, посмотреть на сад. Она поежилась от прохладного ветра, долетавшего с моря, но не спешила вернуться в комнату. Вместо этого она села на мраморную скамейку и продолжала, пристально смотреть на усыпанное звездами небо.

– Ах, Тристан, – прошептала она, – увижу ли я тебя когда-нибудь?

Она сказала Халидаху, что не может забыть свой прежний мир, и это было правдой. И хотя лица стирались в памяти, но чувства оставались сильными и болезненными от бесконечных воспоминаний. Как она тоскует по своему дому в Америке! Как она мечтает услышать голос Тристана, когда он поддразнивает ее. Даже старая тетка Эльвира перестала казаться злобной и часто ей вспоминалась.

Как это все случилось? Что она делает здесь, пленница в чужих краях?

Элла поставила ноги на скамейку, обняла их руками и уткнулась лицом в колени. Почему все это случилось с ней?