Подруга особого назначения

– А если мы найдем эти деньги? Ты будешь рад?

– Я буду просто счастлив, но я не понимаю…

– Тебе и не надо ничего понимать, – сказала Варвара с железобетонным женским превосходством, – ты мне просто помоги. Договорились?

Он смотрел на нее и молчал, а она думала только о том, что ни слова не сказала ему ни про жалюзи, ни про люльку, в которой работали нерадивые мойщики окон.

* * *

Утром она наотрез отказалась доехать с ним до работы.

– Не надо меня везти! Я сама прекрасно доберусь! Он злился от беспокойства за нее и не хотел, чтобы она это заметила. Ее вчерашняя идея не слишком ему нравилась, но он понимал, что она уже все придумала и мешать ей не стоит.

Полночи он рассматривал ее и удивлялся тому, что она спит рядом с ним, и что она оказалось такой умной и решительной, и все придумывал, что скажет о ней его насмешливая мать.

Только никаких официальных фотографий.

Варвару он станет показывать живьем, и пусть все думают, что хотят!

Потом он ее разбудил, и это было так здорово, так остро, и забирало все силы, и он проспал бы, если бы не будильник, который невозможно выключить с первой попытки!

– Я не понимаю, почему не могу тебя подвезти. А если мне хочется?

– А если мне не хочется?

Он выглянул из своей ванной – свежевыбритые щеки, короткие волосы, необъятные плечи под расстегнутой льняной рубахой, слаксы с безупречными складками.

Как он сказал – я работаю хозяином жизни?

И удивился – разве по мне не видно?

Варвара отвела глаза. Вчера, когда они ели мясо и запивали его красным вином, а потом сидели на ковре перед камином, прижавшись друг к другу, все было не так. Он был в джинсах и майке, а она в халате, а потом не стало ни джинсов, ни маек, ни халатов, а сейчас в несентиментальном утреннем свете все казалось другим. Варвара снова чувствовала себя замарашкой и косилась на свои побитые сапоги, валявшиеся у входной двери, и одергивала юбку, и теребила верхнюю пуговицу на кофте, все не могла решить, что лучше – застегнуть или расстегнуть.

Джинсы, свитера, ботинки на толстой подошве и… “Харлей Дэвидсон”!

– Что ты бормочешь?

– “Харлей Дэвидсон”, – выпалила Варвара. Рубашку он застегнул, и на него можно было смотреть относительно спокойно. Вот уж никогда она не думала, что расстегнутая мужская рубашка может приводить ее, Варвару Лаптеву, в состояние гипнотического транса!

В два глотка он выпил свой чай.

– У тебя когда-нибудь был мотоцикл?

– Ты что? – Варвара как будто даже обиделась. – С ума сошел?

– Черт его знает, – сказал он, подошел, взял ее за волосы и поцеловал в шею, над расстегнутой верхней пуговицей, – по-моему, да. Сошел.

Кое-как ей удалось отвязаться от его предложений “подвезти”, и пообещав, что позвонит ему, как только окажется на работе, она выскочила на утреннюю улицу и зашагала по ней в сторону метро.

Нельзя поминутно думать только о нем, уговаривала она себя. Это очень глупо. У тебя есть дело, и ты должна довести его до конца хотя бы потому, что без тебя никто не доведет его до конца! Ты уже все придумала, ты умница, он сам сказал тебе, что ты не какая-то там размазня! Последнее усилие, и все станет на свои места. И не смей раскисать. Поду-умаешь, какая тонкая натура! Все тебе кажется, что бьют часы и карета превращается в тыкву, а кучер в крысу! Нет, не карета. Пожалуй, “Харлей Дэвидсон”, так будет вернее.

Варвара засмеялась, до смерти напугав какого-то смирного дядечку, тащившегося перед ней, и нырнула в метро. Ехать было не слишком далеко, но очень неудобно, и она многое передумала, пока добралась до старого жилого дома, где одно крыло занимали офисы.

Было еще рано, и длинноволосые гении не толпились на лестничной клетке возле низменных консервных банок и стульев с вылезающим поролоном. Без помех Варвара взобралась на третий этаж и немного подышала перед латунной табличкой “Электронике Плюс”.

С чего она взяла, что они начинают работать так рано? Может, все закрыто и зря она так старательно готовилась?

Дверь была открыта, но коридор пустынен и тих, должно быть, гении только начинали собираться. Варвара осторожно прикрыла за собой дверь и некоторое время постояла в полумраке, прикидывая, куда ей лучше пойти первым делом.

Издалека громко сказали:

– Черт знает что!.. – и Варвара узнала голос Арсения Троепольского. Он был на месте, и это как будто придало ей уверенности.

А ведь и вправду черт знает что!

Конторка, за которой полагалось сидеть охраннику или барышне, разводящей посетителей, пустовала. Пустовала она и в тот раз, когда Варвара здесь была, – то ли охранник был нерадивый, то ли барышня все время отлучалась.

Варвара прошла было мимо и вдруг замерла посреди коридора, как будто внезапно увидела направленный на нее пистолет. Шея стала мокрой от страха. Боясь ошибиться, она скосила глаза и взглянула на конторку. Стопка ярких журналов лежала на уголке – то ли барышня читала, то ли охранник развлекался, а может, почту им складывали именно сюда, на уголок. Медленно-медленно, стараясь не дышать, как будто и впрямь под дулом, Варвара повернулась и взяла в руки верхний журнал.