Подруга особого назначения

– Что это такое? – сама у себя спросила она и еще сильнее рассердилась. – Что мне не принадлежит? Что я должна вернуть?! Черт знает! Принесло вас на нашу голову!.. – сказала она Димке, который в ответ на ее тираду участливо шевельнулся на стуле. – Угораздило вас!..

Он тоже думал про себя этим словом – угораздило, но по-другому. С разгневанной хозяйкой объясняться не стал. Она сердилась и была права.

– И зачем вы купили столько еды? – не переводя дыхание, продолжила она, – мы ни за что столько не съедим, все испортится, а я ненавижу, когда пропадает еда!

– Нет, – успокоил ее Димка.

– Что – нет?

– Не пропадет. Ваш сын и я.., мы все съедим, вот увидите.

– Конечно, если задаться целью съесть, то можно съесть вместе с холодильником! Но вовсе не обязательно было столько покупать! И эти дурацкие звери! Он что, правда повытаскивал их из ящика?!

– Правда, – ответил Димка и улыбнулся, – только правда и ничего, кроме правды.

– Сам?!

– Сам. Я попробовал, и.., нет. Вася.., да. Имя ее сына странно прозвучало в исполнении чужого мужчины, и Таня грустно на него посмотрела.

– Спасибо, – произнесла она неожиданно, – он так хотел хоть что-то оттуда достать. Это у нас прямо навязчивая идея! А у меня как-то и денег лишних нет, и времени никогда нет там с ним стоять. Обезьяна! Он неделю мечтал добыть обезьяну. Его как раз неделю назад по-новому зарядили, этот дурацкий ящик.

– Все дело в том, – Димка опять улыбнулся, – что это необыкновенная обезьяна. Ей обязательно нужно было, чтобы достали.., именно мы.

– Вам чай с сахаром?

– Да, спасибо.

– А мой муж? – помолчав, спросила Таня. – Буйствовал?

– Не особенно. Все о'кей. Мальчик переживал, но быстро успокоился.

– Он привык.

– Он сказал, что раньше было хуже. Раньше было хуже, и теперь стало хорошо.

– Ну и что?! – обозлилась Таня. – Вам-то что?! Вы женаты?!

– Нет, – признался Димка.

Он знал совершенно точно – как будто ему предсказала розовая прорицательница-обезьяна, – что у него будет стабильный, крепкий, счастливый брак.

Возможно, он не станет кидать к ее ногам все богатства мира. Возможно, он не станет по ночам целовать ее след на садовом крылечке. Возможно, он не станет писать стихов и серенад и – кто знает? – может быть, даже не назовет в ее честь ни одну открытую им звезду.

Зато он будет сильно, верно и спокойно любить ее и никогда не станет сомневаться в ней, и она не станет сомневаться в нем, и в правильности принятого решения, и у них будет то, что так нужно им обоим – и каждому нормальному человеку. Семья.

– …а раз не женаты, то и нечего меня осуждать! Попробуйте пожить с таким человеком, как мой бывший муж!..

– Он… плохой человек? – перебил ее Димка. Таня остановилась и даже несколько раз вздохнула от неожиданности.

– Да, в общем, нет. Не плохой. Нервный очень, но это от того, что у него с работой беда. Инженер, окончил хороший институт, а теперь вот никому не нужен. Неприспособленный, понимаете? Делать ничего не умеет и учиться не хочет. На другую работу не берут, и он не особенно старается устроиться. Отец ему машину отдал, так он ни разу за все время тормоза не прокачал, отец сам все делал и делает. Ну, не пьет.

– Это большое счастье, – отчетливо выговорил Димка.

– Что? – не поняла Таня.

– Не пьет. Счастье.

– Представьте себе, – заявила с вызовом Таня, – большое. Вещи не пропивает, не дерется, по вечерам дома. Это по нынешним временам…

– По всем временам, – ровно ответил Димка, – одинаково. Вася боится своего отца. Плачет. Я видел сам. Ваш муж бросил на асфальт его обезьяну. И вы смеете говорить – неприспособленный! – Это слово он выговорил почти по слогам. – Вы врач. Вы взрослая, умная, решительная, вы похожи на мою мать, и вы говорите – неприспособленный!

Он как будто упрекал ее, как будто она его в чем-то разочаровала, и Таня смотрела на него во все глаза. От гнева у него даже загорелись уши, и маленькие слоновьи глазки утратили все добродушие.

– Я сегодня был с ним очень.., вежлив и мягкий, – сказал он, и ноздри у него раздулись, – я старался… keep the control.., следить за собой. Next time я не стану таким вежливым. Сегодня со мной был Вася, и я не хотел, чтобы он пугался еще!

Таня молчала.

Никто, кроме нее, никогда не пытался защитить ее ребенка. Тем более от папаши.

Почему-то в семье считалось, что какой бы ни был муж – это твой крест, молчи, неси и плачь. Когда она развелась, ее родители чуть не умерли от горя. Не потому, что дочь осталась в одиночестве растить ребенка, а потому, что дочь поступила “не по-людски”.

– Вам надо волосы подстричь, – сказала Таня, чтобы что-нибудь сказать, – у вас вид больно дикий. Конечно, наверное, все ковбои любят экзотические прически…

– Я не ковбой, – перебил он ее довольно резко, – я физик. Я обязательно это сделаю, как только вы снимете повязку.

И они опять замолчали.

– Чем вы выстирали обезьяну?

– Шампунем. Для волос. Я решил, что порошок для белья не подойдет.