Подростковый возраст

– Не все, – согласился я, – но тех, что я встречаю, чаще всего… – мне вдруг вспомнилась Историчка, – да что уж тут, взять Куратову, училку нашу. Заметила, какой она странной стала? В начале года, когда она только пришла, она казалась нормальной. А сейчас ведет себя, как школьница какая-то. Ты же видела, как она с Одинокой общается. Как ровесница! Дай волю, и они в щеки целовать друг друга будут при встрече.

– Ты веришь слуху про Крюкова? – вдруг спросила Лиза.

– Если бы мне задали этот вопрос в начале учебного года, я бы сказал нет. Но сейчас, – я повел плечами, – все может быть.

Повисло молчание. Мне так не хотелось говорить о Куратовой и об Одинокой. Я ведь был с Лизой наедине. Что мне мешает ее обнять? Что мешает поцеловать? Я только сейчас понял, что все это время ее рука лежала у меня на колене, и меня словно током ударило. Я попытался вдохнуть воздух, но в легких был вакуум, как в космосе, о котором мы говорили.

Лиза снова подняла взгляд в небо, где звезд стало побольше. Я тоже поднял голову, но взгляд скосил на Лизу, исподтишка следя за ней.

Она завороженно смотрела на одинокие бусинки-звезды, блестевшие в темнеющей синеве неба. А я смотрел на нее. Она все еще держал руку на моем колене, и я, осмелев, накрыл ее ладонь своей. Она чуть вздрогнула и взглянула на меня. Темнело, но я увидел, как ее глаза блеснули.

***

Я провожал Лизу домой, и мы держались за руки. Когда с нами рядом не было друзей, было как-то легче – скованность не чувствовалась, а вот сердце бешено стучало.

Впереди, нам на встречу, шла компания. Мы видели, как они то появляются в островках света, отбрасываемого фонарями, то исчезают в темноте. К нам долетали басистые голоса парней и хихиканье девушек.

Эта компания была похожа на стаю. Она растягивалась по дороге и собиралась в кучу. Кто-то из них отставал, а потом нагонял других, выбегая вперед. И звук, который издавали несколько глоток сливался в один нескладный визг.

Расстояние сокращалось. В темноте уже можно было разглядеть отдельные фигуры, а не одно бесформенное пятно с кучей ног. Я узнал Володю Крюкова: коренастый парень, мускулистые руки, ладони болтаются у ног ковшами экскаватора, короткая стрижка и неприятное лицо.

Днем его вид отталкивает. А ночью пугает.

Компания подходила все ближе и чувствовалась какая-то тревога. Так всегда, когда находишься в меньшинстве.

Я сжал ладонь Лизы.

И вот мы поравнялись. Мой взгляд скользнул по нескольким лицам. Не считая Крюкова, я узнал парочку районных гопников своего возраста. Среди них так же была Одинокая, она смотрела то на меня, то на Лизу, то на наши руки. Могу соврать, но я увидел на ее лице возмущение, смешанное с удивлением.

Такое же удивление появилось и у меня, когда я увидел рядом с Одинокой Куратову. Она по началу не заметила ни меня, ни Лизу – она хохотала, заливаясь звонким смехом, который оборвался, как только мы попали ей на глаза. На мгновение наши взгляды пересеклись, и мы с Лизой пошли дальше.

***

Куратова протянула сигарету, а Одинокая, зажав ее между пальцами, поднесла к губам.

Они отделились от компании, сев на качели, на детской площадке.

– А что он тебе сказал? – спросила Историчка, поднося огонек зажигалки к концу сигареты.

– Сказал, что у него никого нет.

– Какой подонок!

– А он мне так нравится! А тут эта… как ее зовут?

– Лиза… Не расстраивайся, Ань.

– Как тут не расстраиваться? – Одинокая выпустила сизый дымок изо рта.

– Легко! – вскрикнула Куратова.

– Ты говорила, что у тебя получится нас свести.

– Но ведь полдела сделано, вы стоите в паре на танцах, как я и обещала. Все будет хорошо. Я тебе помогу. У меня есть идея.

Одинокая взглянула на Куратову и улыбнулась.

Глава третья

Цепной пес

Крюков оглянулся – в коридоре никого не было. Где-то на нижних этажах галдели дети. Он взялся за ручку двери и потянул ее на себя. В кабинете истории за столом сидела Куратова. Она хорошо делала вид, что занята, просматривая бумаги, но на самом деле она ждала его. Об этом говорил воткнутый в замок ключ, который Крюков повернул, войдя в кабинет.

Дыхание замерло.

Он зашел ей за спину, приобнял и уткнулся носом в волосы, вдыхая запах шампуня, отдаленно напоминающий яблоко.

– Сейчас? – томно дыша спросила она.

– А почему нет? – коротко сказал Крюков.

– Но ведь средина дня. Кто угодно может постучать, – прикрыв глаза прошептала Куратова.

– Это хорошо, – он убрал с шеи в сторону ее волосы и поцеловал. – А куда вы вчера с Аней ушли?

– У Ани проблемы с парнем.

– С тем, что мы вчера видели?

– Да.

Крюков снова коснулся губами ее шеи.

– Он ей изменяет?

– Что-то вроде этого.

– Ты дрожишь, – прошептал Крюков на ухо.

– Еще бы, – откинув голову назад, сказала Куратова.

– И что Аня собирается делать?

– Я ей помогу с ним разобраться.

– Может лучше я разберусь? По-пацански.

– Пока не надо.

– Рассчитывайте на меня.

– Обязательно.

И они поцеловались.

***

– Как тебе мой план? – спросил Дэн, когда мы вышли со школы на перемену.

– Ты о чем?