Подростки

— Какая цена вашей расписке? С мальчишек хоть с распиской, хоть без расписки все равно взятки гладки. Замотаете лопаты, а потом мучайся с вами, ищи виноватого, как ветра в поле.

— Да нам председатель завкома поручение дал, — уверял Оськин. — На заводе серьезные люди.

— Вот и беги на завод, пусть они гарантии дают.

Вышел Олег в коридор, чуть не плачет. Куда теперь податься? Хоть ломай склад, да сам бери лопаты. С горя решил бежать на завод: ведь стыдно будет ребятам на глаза показаться. Первое серьезное задание — и не выполнил. На его счастье, председатель завкома оказался на месте и сразу его узнал: запомнил, что утром мы четверо к нему за бумажкой приходили. Рассказал ему Оськин о своей беде, разжалобил. Председатель снял трубку и позвонил управдому. И что бы вы думали? Бывают же такие люди! Тот от своих слов отказался. Говорит, не могу я по телефонному звонку невесть кому материальные ценности вручать. Спасибо опять же председателю завкома. Душевный человек. С понятием. Не стал он с управдомом пререкаться, а бросил трубку, взял листок форменной бумаги со штампом и написал отношение с просьбой выдать под его ответственность двадцать лопат и пять кирок.

— Ну и как, получил? — не утерпел Сережа.

— Все в ажуре, — похвастал Оськин. — Договорился с комендантом: по одному моему сигналу инструмент можно забирать.

Я облегченно вздохнула и посмотрела на Сережу. Он улыбнулся: «Порядок!»

— Теперь так, ребята, — сказал он. — У кого уроки не сделаны, как придете домой, сейчас же садитесь. За нами теперь строгий контроль будет. Чуть где споткнемся, сразу в укор этот овраг поставят.

Едва мы поднялись, как из темноты вынырнул Ойвегов.

— Вот они где! — весело крикнул он. — Я уже отчаялся вас найти.

Он присел на скамью.

— Ну, ребята, погубите вы меня. Завтра контрольная в институте, а я еще и за книгу не брался. Придется всю ночь сидеть.

Выплыла луна из-за тучи, и я заметила, что наставник наш не очень-то грустит по поводу контрольной.

— Нет худа без добра, — сказал он. — Сегодня я успел вдоль и поперек обмерить весь овраг и составил принципиальную схему работ первой очереди. Прежде всего, конечно, беговая дорожка. Завтра я все перенесу на местность. Придется создать несколько бригад. И каждой бригаде — свое задание. Так лучше. Меньше окажется лодырей. Списки бригад и подбор бригадиров за тобой, Сережа.

Степан распрощался и так же внезапно исчез в темноте, как и появился.

В субботу вечером, я думаю, председатель домкома с недоумением наблюдала, как деловито сновали по двору мальчишки с лопатами и кирками, исчезали за железнодорожной насыпью, в овраге. Эта подозрительная беготня подхлестнула ее и заставила принять экстренные меры для наведения порядка. Припомнив старое, она обратилась с жалобой в ЖЭК, позвонила в райисполком. Ей посоветовали не торопиться с выводами, ведь для того, чтобы бить тревогу, у нее нет достаточных оснований. Она не успокоилась, сказала, что будет жаловаться дальше. Вскоре у нее появились и дополнительные факты. Выйдя как-то утром во двор, она обнаружила, что на клумбе недостает трех пионов. Цветы были выкопаны с корнем, лопатой. На их месте зияли черные ямы. Вторая клумба была кем-то истоптана, словно похититель цветов убегал через нее от преследования. Позвав свидетелей, преддомкома заметила следы. Они были маленькие, подростковые. Подозрение сразу же пало на мальчишек, сновавших по вечерам по двору с лопатами. Терпение преддомкома лопнуло. Она ушла в свой подвал и начала писать, звонить, требовать. «Или я или они» (то есть мы) — так был поставлен вопрос.

Мы с Сережей опять приуныли. Я поругала его за всю эту затею с клубом. И без него у нас забот хватало. Нас помирил Ойвегов. Он собрал ребят.

— У нас появился новый противник, — сказал он. — И если с одним мы ведем редкую перестрелку с укрепленных позиций, то второй стреляет нам в спину. Это те мальчишки (я не сомневаюсь, что это мальчишки), которые рвут и выкапывают цветы и топчут клумбы. Или мы их выведем на чистую воду, или они нам всю обедню испортят.

Когда стемнело, Сережа и Олег устроили за кустами акации засаду. Я спряталась за загородкой детского садика. Вскоре послышались шаги и приглушенный шепот. Звякнула о камень лопата, серые тени замелькали на клумбе. Выскочив из засады, ребята задержали трех мальчишек. В одном опознали Перепелкина. Двое других были из младших классов.

Перепелкин сразу признался, что и в тот раз цветы выкопал он.

— Ты что это позоришь наш клуб? — налетел на него Сережа.

— Не задавайтесь со своим клубом, — просопел Перепелкин. — Он у вас на ладан дышит. Не больно нужен. Вычеркивайте меня из списков. Уйду, не пожалею.

— Никуда ты не уйдешь. И в списке останешься, — горячился Сережа. — Будешь с нами, пока не исправишься. А сейчас решение наше такое: до утра чтоб все клумбы, что потоптаны, были разрыхлены, а все цветы на место посажены. И не вздумай финтить! Утром перед школой проверю.