Подражатель

Я с велосипедом скатилась с холма. Никто не знал, что я лежу там, беспомощная, едва в сознании и сильно раненная. — Но потом она подняла голову и улыбнулась: — Он меня нашел. Когда я не вернулась домой, Роберт провел всю ночь в поисках меня. Я до сих пор помню, как он поднял меня и положил на заднее сиденье своей машины.

— В какой части парка? — спросила Маршалл, нацелившись ручкой, чтобы добавить это в список важных мест.

— Прямо возле королевской обсерватории, — сказала Элоиза. — Это тогда я сломала руку. И он нарисовал шедевр на моем гипсе, имея всего лишь детский набор для рисования, который он нашел в магазине при больнице… Он не отходил от меня.

Чеймберс и Маршалл многозначительно переглянулись.

— В какой больнице? — хором спросили они.

НЕ ВХОДИТЬ!

ИДЕТ ГЕНЕРАЛЬНАЯ УБОРКА.

— Что происходит? — спросил санитар, оглядев перекрытую дверь и россыпь желтых конусов, ограждавших вход в отделение.

— Чрезвычайно заразный больной, — ответил Коутс скучающе, бездельничая в коридоре.

Санитар нахмурился и спросил, надолго ли это. А затем как-то странно поглядел на пожилого мужчину в инвалидном кресле, которого он привез, как будто раздумывая бросить его где-нибудь.

— Полчаса… Сорок пять минут, — пожал плечами Коутс. — Но я думаю, дольше, — добавил он с кивком, пользуясь доверием, царящим среди работников более низкого ранга. — Дайте и другим знать, ладно?

— Хорошо. Спасибо, — сказал санитар, не нуждаясь больше в дополнительной информации, чтобы начать распространять теории заговора о том, что «вышестоящие» хотят от них скрыть. — Давайте-ка отвезем вас обратно в комнату ожидания, Дес! — загремел он своему пациенту, который, похоже, отлично все слышал.

Коутс наблюдал, как они удаляются, когда пятиминутный таймер на его электронных часах добрался до нуля.

Пройдя свою баррикаду, он убедился, что никто не смотрит, проскользнул внутрь, надел кислородную маску и открыл цилиндр, немного нарушив тишину резким шипением выходящего воздуха. Затем, взяв его за ручку, бодро прошел по короткому соединительному коридору и сквозь двойные двери в конце.

Оживленное отделение теперь было абсолютно тихим, не считая звуков работы вентилятора, все еще выдувающего отравленный воздух на людей, растянувшихся на полу и столах. Перешагнув через коренастую медсестру, пытающуюся ползти на четвереньках, он подошел к тележке для закусок, выключил чайник и открыл ящик внизу, чтобы достать свой рюкзак.

Руководствуясь найденным на сестринском посту списком посетителей, нацарапанным маркером, он прошел в одну из палат на шесть коек. Презрительно взглянув на хрупкую женщину, спящую на кровати слева от него, он прошагал мимо трех пустующих коек к двум людям в дальнем конце палаты — оба без сознания, оба до жалкого беспомощны, оба, доверившие свои жизни устаревшим механическим коробкам (один из бежевых механизмов буквально был склеен скотчем).

Он подошел к женщине в кровати у окна и, не колеблясь, отключил ее экраны один за другим, заглушая разнообразные предупреждения и сигналы. Он с восхищением наблюдал, как мешок, накачивавший воздух в ее легкие, попросту перестал это делать, и теплая кровь, вливаемая в ее тело, стала вязкой и медленной.

Переходя к кровати напротив, он уставился на мужчину, мирного в своем медикаментозном сне, несмотря на перевязки, указывающие на обратное. Закрыв глаза, он понял, что дышит в такт с хрипением аппарата ИВЛ, находя его странно успокаивающим в притихшем отделении. Ему почти не хотелось его отключать.

Подняв большой палец к машине, он задержался в последний раз взглянуть на одного из немногих людей на этой адской планете, с кем он на самом деле мог себя ассоциировать…

Он заслужил большего — более красивого конца.

Убирая руку от выключателя, он поставил кислородный баллон, расстегнул рюкзак с металлическими формами и набитым полиэтиленовым пакетом, прежде чем задернуть штору в конце комнаты. У него все еще было много дел.

Глава 25

— Ждите в машине! — рявкнул Чеймберс, резко тормозя у входа в больницу рядом с тремя полицейскими машинами, оставленными на дороге. Он, Маршалл и Винтер — все собрались вылезать. — Я сказал: ждите в машине!

— Извините. Я думал, вы обращаетесь к… — начал Винтер, но они уже были вне зоны слышимости, бегом пробираясь сквозь толпу журналистов, удерживаемых снаружи широких стеклянных дверей. — Да, вам плевать. — Чувствуя себя немного пристыженным, он сел обратно рядом с Элоизой, пожав плечами, словно говоря: «Что поделать?»

Она дернула ручку и вылезла.

— Эй! — окликнул ее он, когда она поспешила за ними. — Эй!