Подразделение 000

— Спецмашина подразделения 000 не вправе обсуждать действие командира. — Милашка строго блюла принципы спецмашинотехники. — Но если кому-то интересно мое мнение, то второй номер уже приступил к заключительной фазе спасательных работ. Данные выведены на центральный монитор. Командор, вы когда прослушаете подборку траурной музыки. До падения, или после?

Отмахнувшись от Милашки, я удобно устроился перед центральным монитором. Это первое самостоятельное крещение американца. Если он выйдет из данной заварушки с честью, то придется отдать ему пару медалей со своего мундира. А если нет, то, как говорится, проставляться придется нам.

Из всех дыр, щелей, иллюминаторов летающей тарелки валил густой зеленый дым. Летательный аппарат с инопланетными недоделками дергался, вихлялся и прыгал по ясному русскому небу, словно неприкаянная птица. Но, согласно точным показаниям приборов спецмашины, скорость тарелки с каждой секундой становилась все меньше и меньше.

— А ведь если так дело пойдет, то может и получиться, — радостно завертел я головой, ища с кем поделиться новостью. Но кроме внутренних камер Милашки и спящего пингвина рядом никого не наблюдалось. — Вот что значит умный совет умного члена команды. Мыша, давай-ка поближе. Посмотрит второй номер в окошко, а там мы. Это, несомненно, поднимет его настроение.

Летающая тарелка в какой-то момент практически замерла, но вдруг сорвалась и стала стремительно падать, на домики, огороды, яблоневые сады. И людей, конечно. Их там внизу жуть сколько собралось. Видно не успели предупредить, что спасатели иногда ошибаются.

Милашка, видя такое неприятное дело, сразу же дала задний ход, но я краешком глаза успел заметить в иллюминаторе, как второй номер хватает все, что попадается под руку и кидает в жаркий костер, пылающий посередине тарелки. Мне даже показалось, что в костре догорают липкие комбинезоны зеленых человечков. Это Боб зря. Спасать тоже надо с головой. Делегация и обидеться может за мародерство.

Когда до земли оставалось меньше десяти метров, я отвернулся. Нет ничего ужаснее разбившейся летающей тарелки. Зеленые лужи и зеленая слякоть. Лужи земные, слякоть инопланетная.

— Командор! — заорала Милашка дурными динамиками. — Вы только посмотрите, что там второй номер вытворяет!

Летающая тарелка тормозила с неимоверной скоростью. Зеленый дым сменился зеленым пламенем. Поверхность звездного корабля покрылась зеленой копотью. У костра суетились развязанные зеленые человечки. А внизу, под днищем, второй номер нашей команды Роберт Клинроуз, с кувалдой в левой руке клепал инопланетному кораблю посадочные колеса.

Когда тарелка, изрыгнув из себя остатки зеленого пламени, плавно опустилась на три колеса, я услышал облегченный вздох за своей спиной. Это был Герасим, который только притворялся спящим, а на самом деле в лже-спящем состоянии уходил от ответственности.

— Мм, — быстро затараторил он, пытаясь оправдать себя и увеличить заслуги второго номера.

— А разве могло быть иначе? — я строго посмотрел в бесстыжие глаза третьего номера. — Я и не сомневался, что у Боба все получиться. Вот только надо было клепать не три, а четыре колеса. Налицо явное незнание технических стандартов. Придется записать второму номеру выговор.

— Мм, — попросил за друга Герасим.

— Да пошутил я, — улыбка порой так идет к лицу командира спецмашины подразделения 000. — Пошли встречать гостей.

У эскалатора Милашки уже поджидала делегация зеленых человечков, тянущих в нашу сторону длинные ладошки, сложенные лодочкой. Свободными конечностями инопланетная зелень прикрывала свои грехи.

— Выдача гуманитарной одежды в порядке общей очереди! — объявил я. — Герасим займись братьями по разуму. Да новые комбинезоны не выдавай, самим пригодятся. И пожалуйста, не пускай их в кабину. Я там полы помыл.

Отдав все необходимые распоряжения, пожав несколько скользких ладошек и приняв в знак признательности букет зеленых роз, я подошел к Бобу. Второй номер сидел на земле, голый по пояс, чумазый, но живой, и гладил подстриженную траву.

— Это по праву принадлежит тебе, — зеленый букет перекочевал в руки Боба. — Молодец. Мы тобой гордимся. Страшно было?

Американец слабо улыбнулся и умилительно захлопал выгоревшими ресницами:

— Страшно? Нет, командир, страха не было. Только непонятно.

— Чего там непонятного? — я разулыбался вслед за янкелем. — Тебя к награде представят. Может быть, отпустят родину повидать.

— Я не о том. — Боб выронил инопланетные цветы, и они рассыпались по земной траве. — Понимаешь, командир, когда все это началось, я спросил у зеленых человечков про твоего хомячка. Они не брали.

— Ну и что? — веселился я. — Не у меня, так у другого.

— Они вообще ничего ни у кого не берут, — глаза Боба стали какими-то детскими, беззащитными. — Ты мне наврал, командир. И теперь мне не понятно, почему ты все-таки согласился принять участие в спасение тарелки?

Иногда командир подразделения 000 должен взглянуть правде в глаза и команде и честно ответить на поставленные вопросы.