Подполье на передовой

- Вы идиот, Долинец, кретин, - терпеливо и вкрадчиво пояснил он. - Листовки я читал. И я, и шеф, и гестапо, и горожане. И все видели, что они наклеены рядом с приказом. Все. Так что об этом вы могли мне не докладывать. Мне гораздо интереснее, понимаете? Гораздо интереснее было бы услышать от вас, кто это сделал? Понимаете? Кто! Вы уже в течение месяца ведете наблюдение за домом номер пятнадцать на Пироговской улице. Месяц! А где результаты?

- Сегодня чуть свет зашли к нему двое, - отводя ото рта ладонь, прогнусавил Долинец.

- Кто такие? Ты проверил?

- Никак нет, господин начальник, - испуганно ответил Долинец и предусмотрительно попятился к порогу,

- Почему? - зловеще тихо спросил Сперанский и приподнялся с места.

- Их там не оказалось...

- Молчать, сволочь! Ты их упустил! Ну! Отвечай! Прошляпил!

- Никак нет, - пролепетал Долинец. - Я напарника оставил снаружи, а сам весь дом осмотрел. Никого.

- Другой ход в доме есть? Подвал, чердак? Сарай? Хозяина допросил?

- Так точно. То есть, нет...

- Что "нет", идиот?

- Сарая нет. А допрос снял.

- Кто там еще был?

- Мать, стало быть, его. Учителка.

- Ну?

- Ничего, стало быть, не видав и не слыхав. Ничего знать не знает.

- Скотина! Почему не доложил?

- Так никого ж не знайшлы...

- Не знайшлы! Дубина, пень, - Сперанский даже застонал от ярости. - Фамилия?

- Попов Петро Григорьевич.

- Марш в дежурку. Приготовься, сейчас едем.

Выпроводив полицейского, Сперанский нервно захрустел пальцами, решая "сложный тактический" вопрос: кому доложить? Конечно, по всем правилам, он обязан немедленно доложить Кроликову. Но, во-первых, тот немедленно позвонит Райху, что это он выследил партизан. Нет, надо самому действовать. А если использовать Крамера? Он лично знаком с начальником гестапо господином Гофманом. Вот это ход.

Сперанский бросился к Крамеру. А через десять минут к полиции подъехала автомашина гестапо, из нее нетерпеливо выглянул Людвиг Гофман. Кроликов, увидевший его в окно, злобно выругался. Он ненавидел Сперанского, презирал его за подлость и подхалимство. Кроликов чуть вздрогнул, когда в дверь постучали, и не ожидая приглашения, стремительно вошел Сперанский.

- Анатолий Григорьевич, - с ходу начал Сперанский. - Только что засекли партизан. Сейчас вместе с гестапо едем брать.

И, не дождавшись от онемевшего шефа руководящих указаний, начальник политического сыска выбежал на улицу, где его ожидал Крамер. По знаку Гофмана они влезли в машину и умчались. Только теперь до Кроликова дошел смысл происходящего. Он вскочил, пошел к: двери, вернулся к столу, схватил телефонную трубку, подержал, положил ее на рычаг и снова поднял, попросил соединить его с Райхом. Выслушав его путаный, сбивчивый доклад о том, что кто-то обнаружил каких-то партизан и что туда помчались гестаповцы, комендант приказал:

- Господин Кроликофф! Вы должны быть у меня через десять минут!

***

Степан Григорьевич Островерхов внимательно вчитывался в слова короткого послания Алексея Андреевича Егорова. Вздохнул, аккуратно в несколько раз сложил крохотный лоскуток бумаги, бережно спрятал его в тайник.

- Ну, спасибо, Танюша, за добрую весточку, - Островерхов обернулся к Растригиной. Но Татьяна Федоровна, только что вернувшаяся от партизан, сломленная усталостью, уже спала, склонив голову на стол. Островерхов осторожно прошел в соседнюю комнату, попросил хозяйку квартиры Екатерину Петровну Бондарь уложить Растригину в постель. Когда Екатерина Петровна вернулась, Степан Григорьевич стоял у окна и чему-то улыбался.

- Слышь, Петровна, а ведь скоро, Первое мая, а?

Екатерина Петровна только вздохнула в ответ.

В комнату вошел Василий Евстафьевич Боднарь, ее муж, дежуривший у ворот. Лицо его было хмурое и озабоченное. Он сдержанно кашлянул.

- Там, Григорьевич, Дарья Петровна дожидается. Говорит: ты нужен. Лично, говорит, и срочно.

Лицо Островерхова мгновенно посуровело.

- В неурочный час...

Он стремительно вышел на темную веранду. Затаившаяся в углу Дарья Петровна Семикина шагнула ему навстречу.

- Час назад гестапо арестовало Попова, его мать и Саядянца.

- Где?

- На квартире. Жандармы нашли винтовки, автомат, гранаты.

- Кто был с гестаповцами?

- Офицер и двое в форме полицаев.

- Били?

Семикина молча кивнула.

- Та-ак, - Островерхов зажал в кулак бритый подбородок. Коротко, сквозь сжатые зубы спросил: - Кого уже предупредила?

- Только к вам добралась. Везде патрули. Весь квартал оцепили гестаповцы, жандармы, полицаи. - Семикина вдруг всхлипнула.

- Ты чего, Даша? - встрепенулся Островерхов.

- Страшно мне, Степан. Не за себя, за девочек моих боюсь.

- Спокойно, Дарья Петровна, спокойно.

Он задумался на миг, скрипнул зубами, тряхнул головой, словно отгоняя какое-то видение, встревоженно спросил:

- А где сейчас девчата твои?

- Да с листовками пошли. Не успела я их предупредить... Женщина опять всхлипнула.

- Ну, ты не плачь, Даша, Они умелые девчата. Ты за них не тревожься. Слышишь? Успо- койся.

Семикина судорожно вздохнула, вытерла глаза.

- Что надо делать-то?