Подозреваемый

— Ты подумал насчет того, кто я теперь? — спросил Митч.

Злость из Энсона вроде бы ушла. Он сидел ссутулившись, поникнув головой. Габаритами меньше не стал, но что-то с ним произошло.

Поскольку старший брат не ответил, Митч повторил вопрос:

— Ты подумал насчет того, кто я теперь?

Энсон поднял голову. Глаза налились кровью, губы побледнели. Капельки пота блестели на щетине.

— Мне тут плохо, — таким визгливым голосом он не говорил никогда. Энсон определенно чувствовал себя обиженным.

— Еще раз спрашиваю, ты подумал насчет того, кто я теперь?

— Ты — Митч, но не тот Митч, которого я знаю.

— Это правильно.

— В тебе появилось что-то такое. Я не знаю, кто ты теперь.

— Я — муж. Я совершенствую. Оберегаю.

— И что это должно означать?

— Я и не жду, что ты поймешь.

— Мне нужно в туалет.

— Валяй.

— У меня сейчас лопнет мочевой пузырь. Мне нужно отлить.

— Отливай. Я не из брезгливых.

— Прямо здесь?

— Почему нет? Грязно, зато удобно, никуда не нужно ходить.

— Ты не можешь так поступить со мной, брат.

— Не называй меня братом.

— Ты все равно мой брат.

— Только по крови.

— Это не так.

— Так!

Ножки стула прочертили новые царапины на полу. Две плитки треснули.

— Где ты держишь наличные? — спросил Митч.

— Я бы так не унижал тебя.

— Ты отдал меня киллерам.

— Но не унижал тебя.

— Ты сказал, что сначала изнасиловал бы мою жену, а уж потом убил.

— Что ты к этому прицепился? Я же объяснил.

Он так яростно пытался оторвать стул от стиральной машины, что в одном месте оранжевый провод ободрал с корпуса стиральной машины краску.

— Где ты держишь наличные, Энсон?

— У меня, ну, не знаю, несколько сотен в бумажнике.

— Я не дурак. Не нужно водить меня за нос.

Голос Энсона дрогнул:

— Мне больно.

— И что у тебя болит?

— Руки. Плечи просто горят. Сцепи мне руки в другом положении. Впереди. Это пытка.

Энсон разве что не надувал губы. Большой обиженный маленький мальчик. Мальчик с холодным, расчетливым мозгом рептилии.

— Давай сначала поговорим о наличных, — гнул свое Митч.

— Под наличными ты подразумеваешь много наличных? Их нет.

— Если перевести деньги через компьютер, я никогда не увижу Холли.

— Может, и увидишь. Они не захотят, чтобы ты обратился в полицию.

— Она может опознать их в суде. На такой риск они не пойдут.

— Кэмпбелл может убедить их дать задний ход.

— Избив их матерей, изнасиловав сестер?

— Ты хочешь вернуть Холли или нет?

— Я убил двух его людей. Он мне поможет?

— Возможно. Ты заставил его тебя уважать.

— Скорее, он еще раз прикажет меня убить.

— Ты не прав.

— Я собираюсь сказать похитителям, что деньги они получат наличными и от меня.

— Тогда у тебя ничего не выйдет.

— У тебя есть наличные, — настаивал Митч.

— Деньги зарабатывают проценты, дивиденды. Я не храню их под матрасом.

— Ты читал все эти пиратские истории.

— И что?

— Ты отождествлял себя с пиратами, думал, что они крутые.

Энсон скривился от боли.

— Пожалуйста, позволь мне сходить в туалет. Мне очень плохо.

— Теперь ты — пират. У тебя даже есть собственный корабль, ты можешь вести дела, находясь в море. Пираты не кладут деньги в банк. Им нравится прикасаться к ним, смотреть на них. Они прячут деньги в разных местах, чтобы легко и быстро добраться до них, когда удача вдруг повернется к ним спиной.

— Митч, пожалуйста. У меня начались спазмы мочевого пузыря.

— Деньги, которые ты получил, кого-то там консультируя, да, они пошли в банк. Но деньги, доставшиеся тебе от других людей, которые ближе к криминалу, уж не знаю, что ты для них делал и в чем обманул при дележке, они в банк не попали. С них налогов ты не платил.

Энсон молчал.

— Я не собираюсь вести тебя в твой офис и наблюдать, как ты, сидя за компьютером, переводишь куда-то деньги. Ты сильнее меня. Ты в отчаянном положении. Я не собираюсь давать тебе шанс выкрутиться. Ты останешься на этом стуле, пока все не будет закончено.

— Я всегда тебя защищал. — В голосе Энсона слышались обвинительные нотки.

— Не всегда.

— В детстве. Я всегда приходил тебе на помощь, когда мы были детьми.

— Если уж на то пошло, мы всегда стояли друг за друга.

— Стояли. Совершенно верно. Как и положено братьям. Мы можем к этому вернуться, — заверил его Энсон.

— Да. И как будем возвращаться?

— Я не говорю, что это будет легко. Может, начнем с честности. По отношению к тебе, Митч, я поступил ужасно. Я баловался наркотиками, вот у меня и помутилось в голове.

— Ты никогда не баловался наркотиками. И не нужно сваливать на них вину. Где наличные?

— Брат, клянусь тебе, грязные деньги отмываются. И в конце концов тоже попадают в банк.

— Я тебе не верю.

— Ты можешь меня пытать, но правды это не изменит.

— Почему бы тебе не подумать об этом еще? — спросил Митч.

— Думать тут не о чем. Я все сказал.

Митч выключил свет.

— Нет, нет! — выкрикнул Энсон.

Митч вышел на кухню, захлопнул за собой дверь, оставив старшего брата в темноте.

Глава 47

Начал Митч с чердака. Нашел крышку люка в гардеробной, примыкающей к спальне Энсона. К крышке крепилась складная лестница.

Две лампочки плохо освещали просторный чердак, но увидел он там только паутину, растянутую между стропилами и крышей.