Я объясню защитникам своей крепости, что условием правомерности обороны является действительность посягательства, которое возникло не только в воображении обороняющегося человека, но и в реальной жизни. Поэтому надо временно выбросить из головы все фантазии и в оба глядеть, чтобы конкретная оборона не превратилась в мнимую.
Настроение у меня было бодрое еще и потому, что я ждал в гости Сашеньку, которая должна была приехать ко мне.
В одиннадцатом часу в дверь тихо постучали. Я решил, что это Сашенька, и радостно побежал открывать.
За дверью раздался чужой голос:
— Это я, Данилов. Участковый.
Я посмотрел в окно. Действительно, на крыльце стоял Данилов.
Нехотя я открыл дверь и провел его в свою комнату.
— Что это у вас? Холодное оружие?
— Наточить собрался, — сказал я.
— Молотки тоже точите?
— А молотком я в топорик клин забил.
— Так, так, — побарабанил по столу пальцами Данилов. — Значит, все спокойно, говорите.
— Спокойно, — ответил я, прислушиваясь к шуму за окном.
— А это что там постукивает?
— Ветер. Дикий виноград качает.
— Так, так, — снова проговорил Данилов. — Я у вас тут посижу. Не помешаю?
— Нет. Нет. Сидите. Рад буду.
— А что вам Катька Сургучева наговорила? — вдруг спросил Данилов.
— Ничего.
— Как же так, когда она меня попросила спасти вас от нападения.
— Вас? — удивился я.
— Меня? А то кого же еще, — улыбнулся Данилов.
В это время в дверь опять тихо постучали.
— Виноград, значит? — спросил Данилов.
— Нет. На сей раз, нет. — Я пошел открывать. Данилов меня остановил.
— Кто там? — спросил он сурово.
За дверью молчали.
— Кто там? — повторил вопрос Данилов, и я услышал, как кто-то ринулся в сторону забора.
— Стой! — крикнул Данилов, открывая дверь. — Стой, стрелять буду!
Крохотная фигурка Сашеньки застыла у забора, и Данилов направился прямо к ней.
Костя — сельский детектив
Вечером ко мне постучался Шурик.
— Вы и дальше хотите копать? — спросил он.
— А что?
— Да у меня мысль появилась. Хочу вам дело подсказать одно.
— Какое?
— Есть тут один парень. Костя. Он любых воров может найти.
— А кто он? Следователь? Милиционер?
— Нет. Он просто Костя Рубцов.
— А чем занимается?
— Он самбист. В школе тренером работал, а теперь скрывается.
— Как скрывается?
— А как против него кто-то пену погнал, он и скрывается. Работает по договору в геологической партии, а сейчас дома. Ушлый малый, любое преступление раскроет.
— А чего он в милиции не служит?
— Работал. Но теперь вынужден скрываться. Понимаете, он любитель. И я вон дружинником был, только вот из-за этого дела, — Шурик щелкнул пальцами по горлу, — досрочно выбыл из актива.
— А Данилов знает Костю?
— А как же? Костю все знают.
Мы отправились в поселок. Костя жил неподалеку от дома Змеевого.
На крыльцо вышел молодой человек лет двадцати пяти в свободном свитере, старых холщовых брюках и сандалиях на босу ногу. Он назвался Костей и пригласил в комнату. Я рассказал о деле, путая слова "разбой", "грабеж", "кража".
Костя слушал внимательно.
— Во-первых, что такое грабеж? — сказал он, не то спрашивая меня, не то отвечая сам себе. — Грабеж — это когда открыто похищают вещь. — Костя вдруг встал и выхватил из моих рук сумку. — Вот так. А разбой — это когда оружие к горлу: "Отдай!" А кража, когда производят хищение втайне. Взяли и все. И нету преступника.
Шурик поглядывал на меня, радуясь Костиной эрудиции.
— Значит, здесь налицо и грабеж, и кража, и разбой одновременно — сделал заключение Костя. — Такое бывает редко. Преступление распознают по почерку. Я сначала анализирую характер технического исполнения преступления. Здесь подозрение падает на определенных лиц, проживавших с Анной Дмитриевной, кто по соседству с ней, а кто и подальше, но они должны знать о ценностях, которые можно похитить. Кстати, с кем жила хозяйка?
— Я жил у нее. Один теперь живу, — ответил я робко. — У нее есть еще дочь Раиса с мужем, правда, они здесь не живут. Наезжают только.
— Так, — сказал Костя. — Значит, подозрение в первую очередь падает на вас, затем на Раису с Федором, а потом уже на остальных.
Очевидно, Костя обладал таким качеством, как самоуверенность. Он, нисколечко не стесняясь, сформулировал подозрение. При этом ощущал себя профессионалом, Мегрэ, Шерлоком Холмсом, который этак с ходу, небрежно может распутать любой узел. Он принадлежал к категории тех самоуверенных молодых людей, которые обладают линейным мышлением, не затрудняя себя самоанализом, рефлексиями. Он обладал способностью слепо верить в выдвигаемую идею и как бы растворяться в ней.
— Я догадываюсь, кто способствовал хищению, — уверенно сказал Костя.
Он, должно быть, ощущал себя ясновидящим. Я подумал, возможно, ему кое-что известно из моих бед.
— Вы знаете Лукаса? — спросил я.
— Вот Лукаса я не знаю, — ответил Костя.
— А этих, кто ночью нападал?
— Догадываюсь. Нам надо срочно проверить одну вещь. Нельзя терять ни минуты. Шурик, ты пойдешь с нами?
Шурик кивнул.
— Куда идти? Объясните мне хоть что-нибудь, — попросил я.
— Потом. По пути, — отвечал Костя, зашнуровывая кроссовки.
— Сыровато сейчас, — сказал я ему.