Подозреваемый

— У нас ведь профилактика превращается в сущую болтовню, — заметил Костя. — Какой она должна быть, эта профилактическая работа?

— Вот это кардинальный вопрос, — сказал Назаров. — Прежде всего нужен закон об общих началах профилактики преступлений и кодексе стандартов безопасности в социальной среде. И главное, надо, чтобы все устройство нашей жизни с ее властью, культурой, образованием выдвигало, развивало и утверждало ИДЕАЛЫ ПРАВОВОЙ ЛИЧНОСТИ. Если просмотреть всю историю российской культуры с ее образованием, педагогикой, духовностью, то можно увидеть, как отстаивались различные идеалы личности: критически мыслящей, сознательной, всесторонне и гармонически развитой, самосовершенствующейся, этической, революционной, личности коллективистски настроенной и прочее. И никогда не ставилась задача — формировать правовую личность, личность, дисциплинированную правом и устойчивым, стабильным правопорядком, личность, наделенную большими правами и свободами и свободно нравственно пользующуюся ими.

— Позвольте несколько слов, — это Шилов сказал. — Сегодня мы все-таки имеем налицо те свободы, которые оказались на грани зла и добра. Нынешние свободы черпают силы сразу с двух сторон: со стороны зла и со стороны добра. Очень скоро мы можем оказаться за гранью добра, то есть в зоне зла, и тогда свобода с ее правовыми устоями превратится в свою противоположность. Это произойдет потому, что предоставленные нам свободы минуют ПРАВОТВОРЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС. Мы оказались не способными медленно создавать правовые формы для развития обретенных свобод. И задача состоит в том, чтобы всеми средствами — нравственными, идеологическими, административными, эстетическими — регулировать развитие правотворческого процесса. Именно этим и только этим мы намерены заниматься в ближайшее время.

Конец белому свету

— Я вам скажу больше, — рассуждал Андрей Курбатов, новый заместитель учебно-воспитательного комплекса (УВК) в Черных Грязях. — Главной нашей проблемой является даже не воспитание нравственно-правовой личности, а выживание страны и, если хотите, человечества.

— Но это ведь непосильная задача. Утопическая, — возразил я, стараясь быть как можно более осторожным.

— Но это утопизм реальный. Жизненный. Человечество оказалось на краю пропасти. Духовный кризис не только в нашей стране — во всем мире. И спасти этот мир можно только через воспитание, через систему воспитательных мер… Сегодня у нас в школе педсовет, и я с завучем предпринял попытку раскрыть, обнародовать эту систему. Хотите поприсутствовать?

Я согласился. Я знал, что на этом педсовете будут и Владимир Петрович Попов, научный руководитель школы, и Костя Рубцов — он преподавал правовые дисциплины, и даже Шурик Скудев, который вел в этой школе автокружок.

Попов был в восторге от Курбатова: "Сгусток энергии, жизнелюбив, вообще красивый человек". Я тоже поражался той силе увлеченности, которая била ключом из Андрея Курбатова. Он преподавал физику, но и гуманитарные дисциплины его увлекали. Любил Эйнштейна и Достоевского, Швейцера и Булгакова, Лема и Сахарова. Вникал в правительственные кризисы всех стран, хорошо разбирался в правовых и криминальных делах, четко представлял себе взаимосвязь экологических катастроф. Я вдруг увидел в нем педагога нового типа. Об этом мне и Попов говорил. А доклад на педсовете действительно меня поразил своей научной обоснованностью.

— Не вызывает сомнений, — говорил Курбатов, — что школа не только способна преодолеть негативные тенденции конца ХХ — начала ХХI века, но и является единственным средством их преодоления. И это легко понять, если вспомнить о главной закономерности, определяющей судьбы ХХI века, — законе ускорения развития: "Чем дальше от начала координат, тем быстрее". За каждые десять лет ХХ столетия делалось открытий больше, чем за всю предыдущую историю человечества. Условия жизни стремительно менялись, а способность человека к адаптации менялась значительно медленнее. При достижении критической черты несоответствие скорости изменения условий росту способности к адаптации приводит к вымиранию вида. Подсчитано, что если весь исторический период от большого взрыва до наших дней принять за условный год, то можно заметить, что вначале существенные изменения условий происходили приблизительно раз в полгода, а теперь — один раз за половину условной секунды, и нарастание темпа изменения условий продолжается.