Подозрение

Охваченная дрожью, я пячусь назад. Руки вмиг становятся нормальными. И снова между нами мрак и пустота.

Я оборачиваюсь и обнаруживаю, что все взгляды обращены ко мне. Знаю, меня поймают, и рано или поздно мне придется столкнуться с этим лицом к лицу, но сейчас я бегу, не разбирая пути. И понимаю, что беззаботная маленькая девочка, которой я была, исчезла без следа, рассыпалась пылью под ногами, а на её месте осталась осиротевшая незнакомка… наедине с новыми пугающими способностями.

II

Нью-Йорк, Трайбека¹

Май 2014

Присев у камина, я держу руку в опасной близости к огню. Я погружаю палец в алое пламя, и… с огнем ничего не происходит. Кожу обдаёт жаром, и я, вздрогнув, резко отдергиваю руку. Какая-никакая, но победа: огонь не отшатнулся от моего прикосновения. Хотя стоит ли удивляться, я ведь и цветов из ничего больше не выращивала, с тех пор как уехала из Рокфорда семь лет назад. Возможно, та пугающая способность проявилась во мне случайно?

— Имоджен? С какой это радости ты развела огонь в середине мая? — позади раздаётся голос Зои Марино, подруги, ставшей мне сестрой.

Я оборачиваюсь и выдавливаю из себя улыбку.

— Извини, просто… мне стало холодно.

— Чудная ты. Обогреватель нельзя было включить? И вообще, ты собираешься одеваться, или мы сегодня опять опоздаем?

Я закатываю глаза.

— Спокойно, Зои. Я буду готова через десять минут.

Она выбегает из гостиной, но я остаюсь на месте. Шум дождя завораживает, и вместо того чтобы идти в спальню переодеваться, я подхожу к окну. Крупные капли стекают по стеклу причудливыми узорами, и я обвожу их пальцами.

Такие моменты всегда напоминают мне о родителях; навевают мысли о том, как всё могло бы обернуться, если бы той ночью пошёл дождь. Возможно, он помешал огню распространиться, и сейчас они тоже были бы здесь, в этом самом доме.

— Солнышко, тебе не кажется, что стоит поторопиться?

Я оборачиваюсь. В дверях стоит Кэрол Марино — моя новая мама. Хорошо, что не она застала меня у камина, ведь её и так беспокоит моё душевное состояние.

— Знаю, я как раз шла одеваться.

Лишив её возможности дальнейших расспросов, я пулей проношусь мимо и скрываюсь в своей комнате. Быстро переодеваюсь в школьную форму Карнеги (прямую клетчатую юбку и белую рубашку), кое-как собираю волосы в пучок и наношу на ресницы тушь, а на губы свой любимый вишневый блеск.

Когда я возвращаюсь в гостиную, Кэрол протягивает мне рогалик и фруктовый коктейль.

— Вот возьми с собой завтрак, — с улыбкой произносит она, — Зои ждёт внизу. Ой, и не забудь, что в три у тебя встреча с мисс Форман.

— Жду не дождусь, — говорю я, закатив глаза, и крепко обнимаю её, — увидимся после школы.

В вестибюле нашего многоквартирного дома меня дожидается Зои, скрестив руки на груди и манерно постукивая ногой. Н-да, Зои, безусловно, бывает невыносимой, но я по-своему к ней привязана. Если и были в моей жизни несложные взаимоотношения, то это наша с ней дружба.

Когда мой отец стал партнёром в адвокатской конторе её отца, мне было лет пять, а ей вообще три. С ней я всегда чувствую себя легко и непринуждённо и знаю, что мне никогда не придется ни оправдываться, ни притворяться.

— Не переживай, не пропустишь утренний сеанс обмена сплетнями, — бросаю я, поравнявшись с ней.

— Ха-ха, — она показывает мне язык и выскальзывает за дверь.

По дороге в школу, лавируя среди прохожих, я в миллионный раз задумываюсь над тем, какие же мы с Зои всё-таки разные. Посторонний человек ни за что бы не принял нас за сестер, не подумал бы, что я дочь Кэрол и Кита. Зои унаследовала тёмные волосы и смуглую оливковую кожу Кэрол, а её карие глаза имеют тот же оттенок, что и у Кита. Я же — её голубоглазая светлокожая противоположность. Оно и ясно, мы ведь не настоящие сёстры.

Новость о том, что мама с папой в завещании назначили моими опекунами своих американских соседей и лучших друзей, всколыхнула весь Уикершем. Газеты пестрели возмущенными статьями о внучке герцога, «вынужденной жить жизнью простой американской обывательницы». Как бы там ни было, родители знали, что если случиться несчастье, мне лучше вернуться домой — в родной город, на родную улицу, в родную школу. Они возлагали надежды на мою привязанность к «тёте Кэрол и дяде Киту» и дружбу с Зои. И хотя супруги Марино стали моими законными опекунами до совершеннолетия, согласно завещанию, я должна была оставить фамилию Рокфорд. Удочерить меня Марино не могли.

Стыдно признаться, но лучше бы родители убрали этот пункт из завещания. Потому что из-за разных фамилий мне приходится раскрывать печальные подробности своего прошлого гораздо чаще, чем хотелось бы.

— Ты сегодня молчаливая, — голос Зои вырывает меня из раздумий, — что-то не так? Или мама с папой опять прессовали тебя насчёт поступления в универ?

Спасибо Зои, что напомнила.

— С того вечера ни разу, но, готова поспорить, что в эти выходные меня ждёт ещё один серьёзный разговор. Разве взять годовой перерыв это что-то сверхъестественное? Многие так поступают. Ума не приложу, почему для Кэрол и Кита эта идея так неприемлема, — возмущаюсь я.