Подозрение

Мы с Себастьяном одновременно поворачиваемся, и чуть не наталкиваемся друг на друга. Он кладёт руку мне на бедро, пытаясь поддержать, и я заливаюсь краской. Это прикосновение пробуждает во мне что-то даже более сильное, чем способности элементаля. Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Его лицо все ближе, и, кажется, сейчас может произойти всё, что угодно…

Ни с того ни с сего раздаётся раскат грома, и мы отскакиваем друг от друга. Волшебство разрушено.

— Лучше нам убираться отсюда, пока не начался ливень, — говорит Себастьян, поднимая глаза к небу.

Я киваю с чувством легкого разочарования.

Он по памяти выводит нас обратно к входу, а я молча иду следом. Мы возвращаемся во внешний мир как раз с началом дождя. Себастьян снимает пиджак и набрасывает его мне на плечи.

— Спасибо, — говорю я, — и за то, что пошёл со мной, тоже спасибо. Ты настоящий друг.

На его лице мелькает улыбка.

Мы проходим вдоль стены Лабиринта, старательно отводя взгляд от расположенных всего в нескольких шагах ворот Тенистого Сада, пробуждающего столь тяжёлые воспоминания.

Добежав до чёрного входа в поместье, я приглашаю его на чай.

— Спасибо, но мне уже пора, — отвечает он, — я припарковал машину у ворот, так что пойду этой дорогой.

— Хорошо. Жаль только, что придётся ещё добрую милю брести под дождём, — я снимаю пиджак и отдаю ему, — почему же ты не припарковался возле дома?

— Я, эмм… — он заминается, — просто не хотел пересекаться с кем-либо из прислуги.

— Конечно, — быстро говорю я, — я понимаю.

Пойти со мной в лабиринт — это одно. Но войти в дом, где жила Люсия, встретиться лицом к лицу с её служанкой, домоправительницей и дворецким, объяснять, что он тут делает… Я понимаю, насколько это было бы для него болезненно, и чувствую себя немного виноватой.

— Мы сможем вернуться в Лабиринт, как только ты будешь готова. Просто дай мне знать, — говорит Себастьян прежде, чем уйти.

XII

Возвращаясь в поместье, я замечаю на одном из окон открытые ставни. Ставни, которые с самого моего приезда были затворены. Заглядываю в окно, и по спине пробегает холодок. В спальне Люсии кто-то есть.

Я перепугано поднимаюсь по ступенькам, вхожу в дом и с немалым облегчением замечаю в Мраморном Зале Оскара.

— Добрый вечер, ваша светлость, — говорит он, склоняясь в поклоне.

— Привет, Оскар. Эмм, не знаю, как сказать, но… — я заминаюсь, — кажется, я видела кого-то в комнате Люсии. И там окно открыто.

Оскар хмурится.

— Уверен, это была миссис Малгрейв. Надеюсь, она вас не напугала.

— Миссис Малгрейв? — переспрашиваю я. — Что она там делает?

— Видите ли, она была очень привязана к леди Люсии, — смущённо объясняет Оскар, — миссис Малгрейв заменила ей рано ушедшую мать и любила как родную. В общем, она… находит утешение, ежедневно убирая в комнате Люсии, будто ничего не произошло.

Мне становится не по себе.

— Что ты хочешь этим сказать? Неужели она приходит туда и представляет, что Люсия всё ещё жива?

Оскар опускает глаза.

— Думаю… да. Признаюсь, меня это тоже смущает, но не нам её судить. Она, наверное, тяжелее всех переживала смерть Люсии.

— Тогда не удивительно, что она меня недолюбливает, — заключаю я с щемящим чувством в груди, — она не может смириться с тем, что здесь живу я, а не Люсия.

— Пожалуйста, не надо так думать, — взволнованно говорит Оскар, — уверен, вы ей нравитесь.

— Всё нормально, больше притворяться не нужно, — отвечаю я, — по крайней мере, теперь я всё понимаю.

Последующие дни представляют собой странное сплетение волнующего и пугающего.

Мы с Себастьяном возвращаемся в Лабиринт, и хотя по-прежнему не можем дойти до центра, я чувствую, что стала ближе… и к водному камню, и к нему. Однако с наступлением ночи меня начинают мучить кошмары, всё более яркие и жуткие. Мне является Люсия — разъярённая, грозная, и после каждого такого сновидения я клянусь себе, что буду держаться подальше от Себастьяна, но решительности хватает лишь на несколько минут после пробуждения. Знаю, мы можем быть только друзьями, но и полностью отказаться от него не могу.

Вопреки моему желанию, чувства к Себастьяну лишь усиливаются, и я всё чаще ловлю себя на мыслях о нём и Люсии. Какими были их взаимоотношения? Знал ли он о её проблемах, или она скрывала их так же хорошо, как и от меня? Каждый раз, глядя на меня, не думает ли он о Люсии? И не потому ли он так часто погружается в мрачное молчание, что скучает по ней, и мечтал бы видеть её на моем месте? Но, конечно же, ни один из этих вопросов я никогда не осмелюсь задать вслух.

За два дня до Рокфордского Шоу Фейерверков я собираюсь в Большой Винздорский Парк на благотворительный матч по поло с участием Себастьяна, на который мы с Тео приглашены в качестве зрителей.

Джемма, услышав об этом, пришла в восторг.

— Это же поло клуб самого принца Филиппа! Не забудьте о королевском реверансе, которому вас обучил Бейзил.