Подожди со мной (ЛП)

Ярость. Неразбавленная ярость разрывает мое тело, и я выпрямляюсь, грудь вздымается. Мерседес встает, чтобы схватить меня за руку и остановить, прежде чем я обойду стол, и разорву гребаное горло этого хрена.

— Майлс, пожалуйста, позволь мне все объяснить, — выпаливает она дрожащим и искаженным голосом.

— Да... Кэти, — добавляет Зеленая Рубашка, — объясни ему, что я два года был твоим парнем и все еще живу с тобой.

— Ты не живешь со мной, Драйстон! — кричит она, сама сжимая кулаки, и топает ногой.

С искаженным от смущения лицом я поворачиваюсь к ней.

— Почему он называет тебя Кэти? — скрежещу я сквозь стиснутые зубы, которые в любой момент могут разлететься вдребезги. — Тебя же зовут Мерседес.

— Ее зовут Кейт Смит, идиот. Фактически Мерседес — это придуманное ею имя проститутки, чтобы писать те ужасы, которые она называет книгами.

А теперь с меня хватит. Я сыт по горло этим придурком. Он сказал последнюю мудацкую вещь, с которой я могу справиться.

Я перегибаюсь через стол и за воротник рубашки рывком поднимаю его на ноги. Отступив в сторону, я так сильно притягиваю его к своему лицу, что ему приходится встать на цыпочки, чтобы достать до моего подбородка.

— Еще раз обзовешь ее, и пожалеешь об этом.

В моих руках чувак похож на болтающийся мешок с дерьмом, его глаза полузакрыты, а губы изогнуты и шепчут:

— Можешь забирать эту дешевку. Ей все равно не место в приличном обществе.

Мои глаза широко распахиваются, и прежде чем успеваю осознать, я отвожу руку назад, и мой кулак летит прямо в напыщенный нос этого ублюдка. Соответствующий хруст распространяется под костяшками пальцев, и ему на лицо брызжет кровь.

Он воет от боли и падает на пол, закрывая нос рукой.

— Ах ты, чертова горилла! — кричит он, и в конце его голос срывается. — Кажется, ты сломал мне нос!

— Хорошо, — цежу я сквозь стиснутые зубы, когда Сэм обхватывает меня руками и оттаскивает назад. Мои плечи быстро поднимаются и опускаются, я хватаю ртом воздух и сжимаю и разжимаю пальцы той руки, которой нанес удар.

— Ты, мать твою, уже не будешь говорить «хорошо», когда я подам на тебя в суд! — вопит Зеленая Рубашка, стоя на коленях.

Но его слова даже не задерживаются у меня в голове, когда я перевожу взгляд налево и вижу Мерседес, прикрывающую руками широко распахнутый рот.

В ее глазах явно стоят слезы.

Это что, из-за этого придурка?

Она смотрит на меня, опускает руки, ее подбородок неудержимо дрожит, и она хрипло произносит мое имя:

— Майлс.

Она тянется, чтобы дотронуться до меня, но я резко отстраняюсь и сбрасываю руки Сэма. Я пронзаю ее суровым взглядом.

— Не разговаривай со мной.

— Майлс! — восклицает она. — Мне нужно все объяснить.

— Объяснить? — реву я, указывая вниз на ее идиота бывшего, рыдающего в салфетку. — Объяснить, почему я ударил парня из-за девушки, имени которой даже не знаю?

Из ее горла вырывается рыдание, и я больше не могу даже смотреть на нее. Я поворачиваюсь, прокладывая себе путь сквозь толпу людей, которые теснятся вокруг нас. У бара прохожу мимо Линси, и она смотрит на меня, как побитый щенок, но, к счастью, ничего не говорит.

Когда я пробираюсь через дверной проем к лестнице, мой разум начинает лихорадочно работать. Черт возьми, ты думаешь, что знаешь кого-то. Думаешь, что, возможно, все это время был неправ, и на свете есть хорошие люди, которые могут быть с тобой честными и откровенными. Настоящими.

Но потом ты обнаруживаешь, что был неправ, так чертовски неправ, что в доказательство этого у тебя есть убитые костяшки пальцев.

Я останавливаюсь на лестничной клетке и впечатываю окровавленный кулак в бетонную стену. Это не причиняет никакого вреда стене, но снимает боль в сердце, и это лучше, чем ничего.

— Проклятье, — рычу я, тряся рукой, костяшки пальцев саднят, когда я разгибаю пальцы.

— Майлс, подожди, — голос Мерседес эхом отдается в темном лестничном пролете, освещенном только бра на стене.

Я испытываю искушение проигнорировать ее и продолжить идти, но замечаю, как она неуклюже спускается по лестнице в сандалиях на высокой платформе. Она выглядит так, будто в любую секунду может упасть, поэтому я останавливаюсь, чтобы она перестала меня преследовать.

— Что, Мерседес? — рычу я, рукой сжимая металлические перила так сильно, что это причиняет боль. — Или, может, Кэти?

Она останавливается в двух шагах надо мной, ее грудь быстро поднимается и опускается. Голубые глаза печальны, она хрипло произносит:

— Кейт. Я собиралась тебе сказать.

— Когда? — спрашиваю я, теперь, когда адреналин замедляет свой бег, мой голос срывается, и я смотрю на женщину, перед которой последние несколько недель обнажал душу. Я смотрю ей прямо в глаза и добавляю: — После того, как влюблюсь в тебя?

Она прерывисто втягивает воздух и торопливо отвечает:

— Я все тот же человек, Майлс. Я такая же Мерседес, как и Кейт. Мерседес — это мой псевдоним для книг.

— Твой псевдоним? — спрашиваю я, и она утвердительно кивает. — Тогда зачем, черт возьми, врать об этом?