Подожди со мной (ЛП)

— Нет! — восклицаю я и тянусь к нему, чтобы схватить за руку. — Ты должен остаться... то есть, если хочешь. — Я такая отстойная, что это даже не смешно.

Он кивает, и на его лице я снова вижу обеспокоенное выражение. То самое, что появляется всякий раз, когда он отвергал меня или пытался отвергнуть. Это меня беспокоит, но он, кажется, ничего не замечает, так что я тоже буду.

Через некоторое время все уходят, включая Линси и Дина. Я выключаю свет и музыку, и веду Майлса в свою спальню, располагающуюся рядом с кухней.

— Очень рад, что ты не притащила меня сюда раньше, — говорит он с улыбкой.

— Это почему же? — спрашиваю я, стягивая майку через голову и становясь перед ним без лифчика.

— Потому что тогда все точно услышали бы твои крики. — Он быстро тянется ко мне, и я вскрикиваю, когда он приподнимает меня вверх так, что мои сиськи прижимаются к его лицу. — Раньше у меня не было достаточно времени, чтобы как следует познакомиться с этими девушками. Здравствуйте, дамы.

Он утыкается щетинистым подбородком между моих грудей, а я смеюсь и отталкиваю его, пока он не ставит меня на пол. Со счастливой, неописуемо сексуальной улыбкой он заправляет мои волосы за уши и целует так сладко, что мне кажется, я только что испытала оргазм, о существовании которого даже не подозревала.

Можете ли вы испытать оргазм от счастья? Я, вроде как, да.

ГЛАВА 15

Майлс

Просыпаюсь от звука жарящегося бекона и резко сажусь, на секунду совершенно забыв, где нахожусь. Быстро моргаю, и в поле зрения возникает спальня Мерседес. Оглядываюсь и вижу, что ее сторона кровати пуста, выдыхаю, когда ко мне возвращаются воспоминания.

Прошлым вечером у меня был секс с Мерседес.

Прошлым вечером у меня был чертовски классный секс с Мерседес... в разгар вечеринки.

Приподнимаюсь и тру глаза, пытаясь вспомнить, насколько плохо я вел себя прошлой ночью. Я переусердствовал, это точно. Но, увидев ее на плече Дина, понял, что он хочет от нее большего — даже если Мерседес этого пока не видит.

Мне не следовало приходить. Знал, что не должен был приходить. Сэм заставил меня почувствовать себя виноватым за то, что я не отпраздную с ней ее достижение после всего, что мы пережили вместе в «Магазине шин». Но почему-то я знал, что если приеду сюда, то останусь. И вот я здесь — с голым задом в ее белой, воздушной, чертовски удобной постели.

Это хорошим не кончится.

Встаю с постели и натягиваю джинсы, разум затуманивается моим прошлым и настоящим, создавая клубящийся туман сомнения. Прошел уже год с тех пор, как мы с Джослин расстались, и я совершенно забыл о ней. Честно говоря, эта стерва может жить долго и счастливо со своим богатым старпером, но я пока не оправился от напряженности, связанной с отношениями. Заботиться о ком-то так сильно, что сделаешь буквально все, чтобы защитить ее. Вот почему сейчас у меня только случайные связи. Я никому не могу отдать себя. Ещё нет.

И в Мерседесе есть нечто такое, что кричит о том, что она слишком хороша для обычной случайной связи.

Захожу на кухню, Мерседес стоит у плиты в обтягивающих шортах для йоги и моей черной рубашке, которую я пытался отыскать. Просто наблюдая за ней в лучах утреннего солнца, проникающих в окно над раковиной, я чертовски хорошо понимаю, что эта девушка — не случайная связь.

Я прочищаю горло.

— Воришка рубашек, — поддразниваю я и шаркающей походкой подхожу к ней сзади. Кладу ладони на милые миниатюрные бедра, и все ее тело напрягается. — Что случилось?

Она нервно хихикает.

— Настроен на оладьи? Или на то, чтобы отгрызть себе руку? Потому что я еще не начала печь, так что сейчас самое время сказать мне, сколько крови пролито в моей спальне.

Я со смехом прижимаюсь поцелуем к ее виску.

— Я не прочь поесть. — Не прочь съесть тебя, вот о чем я на самом деле думаю. Подхожу к барному стулу возле кухонного островка, чтобы лучше ее видеть. Как такое возможно, чтобы утром она выглядела так мило? Щечки пылают, рыжие волосы собраны в большой пучок на макушке. И она не выглядит так уж плохо в моей гигантской рубашке.

— Как спал? — спрашивает она, начиная взбивать тесто для оладий в большой стеклянной миске.

— Как убитый, — признаю я.

Она закусывает губу.

Я с любопытством ухмыляюсь.

— Я что-то такого сказал?

Она кивает.

— Можно подумать, что я более зрело отношусь к подобному, потому что все время об этом пишу, но это не так. Когда я проснулась, у тебя был самый большой утренний стояк, который я когда-либо видела в своей жизни.

Приподнимаю брови.

— Тогда, почему не разбудила меня, чтобы мы могли что-нибудь с этим сделать?

Мерседес застенчиво улыбается, так мило, что мой член дергается. Моя секс—писательница, чертовски застенчива? Господи, она становится только лучше.

— Ты очень крепко спал, — объясняет она. — И я решила, что трех оргазмов за двенадцать часов достаточно.

Запрокидываю голову и смеюсь.

— Не думаю, что тебе когда-либо следует устанавливать предел для оргазмов.