Подняться на башню

Из коридора донесся звук шагов, и в камеру вошел Дибас.

— Каменщики начали работу, — доложил он, брезгливо поглядывая на пленника и на возившегося с цепями палача. — Тот молодой маг из Хан-Хессе — Юмазис — вертится рядом и что-то наколдовывает. Завтра портал замуруют окончательно и займутся стенами.

Акина кивнул и, дождавшись, когда они останутся с полковником вдвоем, пригласил его присесть. Достал из кармана платок и тщательно вытер и без того чистые руки. Как ты уже понял, я решил оставить себе Чистое Сердце. Сейчас не время вдаваться в подробности — могу только сказать, что оно мне действительно необходимо, — произнес он и замолчал, наблюдая за реакцией Дибаса.

Выражение лица полковника было образцом преданности и верноподданности. Он слегка поклонился и покачал головой, показывая, что не собирается задавать вопросов.

— Я не хочу, чтобы колдун пытался отобрать его у меня и вернуть в храм. То, что мы делаем для зашиты замка, важно и нужно, но мне кажется, что надо сделать превентивный ход, а не ждать нападения с его стороны, — продолжил Акина.

— Именно, ваша светлость.

— Понимаешь, о чем я говорю? — Полковник позволил себе усмешку:

— Так точно, светлейший господин. Для собственного спокойствия нам требуется устранить Фархе.

Пальцы герцога беспокойно побарабанили по подлокотникам кресла.

— Жаль, что так вышло. Он мне симпатичен.

— Да, ваша светлость. И как дрался магией своей! Человек полезный для любого боевого отряда! — Полковник смущенно кашлянул. — Может, попробуем убедить его… Ну, переманить, что ли.

— Нет, — оборвал Дибаса герцог. — Фархе дал серьезную и весьма неприятную клятву. Он вынужден пытаться ее исполнить.

Резко оттолкнувшись, он поднялся с кресла и, сделав несколько шагов, остановился напротив незакрытого шкафа с пыточными инструментами. Передернул плечами и запер дверцу на замок.

— Понимаю, что дело это небыстрое и нелегкое: колдун — не самая простая мишень.

Полковник медленно поклонился.

— Я займусь этим, светлейший господин. Не извольте волноваться.

В подземелье герцог спустился один. Он шел неуверенно, маленькими шажками, держась рукой за стену, чтобы не споткнуться: лестница была завалена обломками плит и кусками штукатурки. По стенам тянулись трещины, подпиравшие потолок балки опасно покосились: хифания, пробиваясь вниз, изрядно повредила подвальные этажи замка.

— Восстановим, — прошептал Акина. — Восстановим. Он нашел ее в широком коридоре, служившем когда-то складом продуктов на случай осады, Хифания лежала ровно, как хорошо выдрессированная собака, склонил уродливую голову к покоившемуся в лапах кристаллу. Рядом валялась разодранная когтями сумка.

Герцог остановился в нескольких шагах, не решаясь приблизиться. Тварь была настолько неподвижной, что казалась неживой, но глаза се настороженно следили за ним.

— Хорошая птичка, — сказал вельможа, стараясь не пускать в голос неподобающую дрожь.

Даже на таком расстоянии от Чистого Сердца Акина чувствовал его мощь, его благодатную силу. Кристалл был полной чашей, которую нельзя выпить залпом, а только маленькими, долгими глотками.

Герцог потянулся к нему, преодолевая сопротивление, и окунулся в прохладный, дающий жизнь поток. Закрыл глаза, чувствуя себя чайкой, играющей в соленых брызгах, касающейся крылом темной волны. Его тело сделалось легким, наполнилось силой и молодостью.

Успокоившаяся хифания дремала, положив морду на вытянутые передние лапы.

* * *

Он проснулся оттого, что кто-то хлопал его по щекам.

— Хёльв! Хёльв! — Лэррен крепко тряхнул его за плечи. — Ты меня слышишь? Ристаг тебя забери! Тоже мне, байбак нашелся! Хватит дрыхнуть! Давай приходи в себя!

Юноша разлепил веки. Эльф нависал над ним, как утес над обмелевшим ручейком. Низкий голос бывшего библиотекаря проникал в самое сердце, глаза смотрели неумолимо.

— Я, конечно, все понимаю — магия там, шмагия, — но я не собираюсь тащить тебя всю дорогу на своем горбу. Он у меня, между прочим, один и для переноса тяжестей вовсе не предназначен.

— Куда тащить? — с трудом выговорил Хёльв, оглядываясь.

Он обнаружил себя лежащим в карете, на заваленной подушками лавке. Сквозь неплотные шторы на окнах было видно, как скользят мимо силуэты деревьев.

— Куда-куда. В это проклятое Мертвоозерье, — отозвался Лэррен. — Могу вообразить, что собой представляет местечко с таким чудовищным названием.

Хёльв скинул с себя одеяло и сел, разметав подушки.

— Куда?! — Он яростно потер щеки.

— О, чудесное исцеление, — прокомментировал Лэррен. — Верно Риль сказала: стоит нам покинуть Хан-Хессе, как мальчик почувствует себя значительно лучше.

— Почему?

— Потому как не нравится колдуну, когда ты уезжаешь от него все дальше и назад возвращаться в мыслях не имеешь.

Юноша зевнул и тупо посмотрел на приятеля:

— Какому колдуну?

Лэррен откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

— Думай, — сказал он.

— То есть я, конечно, знаю какому, — быстро поправился Хёльв. — Но…

— Что «но»?

— Но почему?

Не отвечая, эльф порылся в сумке и достал оттуда свою любимую флягу. Отвинтил крышечку и потянул носом, вдыхая крепкий сладковатый аромат.

— Почему? — настаивал Хёльв.