Поднебесный Экспресс

Улоф («Циндао», красное вино, «Циндао», водка с апельсиновым соком). У Улофа с Донгмей – предсвадебное путешествие. Обычно люди ездят в свадебное, проводят в красивых местах медовый месяц, но они решили по-другому. Во-первых, они уже не очень молоды. Во-вторых, у Донгмей работа плюс дочь. Да, от первого брака, ей уже пятнадцать, возраст, требующий внимания и опеки. Нет, не как у нас на Западе, никакого секса, наркотиков, никакой гулянки, в Китае другое. В пятнадцать надо начать готовиться в университет. Учить до полуночи, в шесть вскакивать и бежать в школу. Донгмей дома запретила Интернет для дочери, пусть делает уроки, а не в игры играет. Но сейчас она с бабушкой, может перехитрить старую женщину, в технологиях не искушенную. Донгмей переживает. Честно говоря, она не очень хотела ехать со мной в Европу, предлагала в Дубай или в Таиланд. Но я настоял – она же профессор, хоть и математики, так что должна познакомиться с моей культурой. Уверен, ей понравится в Париже. И в Венеции. Не может не понравиться – я заказал хорошие отели, потратился ужасно, но что поделать. У нее это второй брак, у меня первый, надо сделать так, чтобы это событие запомнилось. Мой отец был семиотик – не знаете, что это такое? как-нибудь расскажу, – и он назвал нашу с Донгмей свадьбу знаковым событием. Восток встречается с Западом. А ведь еще пятнадцать лет назад я сидел в пригороде Стокгольма и о Китае даже не мечтал. Работал учителем после университета, физику и математику преподавал. Отец был не очень доволен, да и мама тоже, уговорили получить второе образование, стал менеджером и специалистом по логистике. Какой из меня логист? (С этого момента речь Улофа начинает терять связность, сказывается действие алкогольных напитков, особенно в столь нелогичной комбинации). Улоф высказывает сомнение в том, что он хороший менеджер и специалист по логистике, ссылаясь прежде всего на свою скверную память. Он утверждает, что не помнит почти ничего. Имя своей будущей супруги пришлось написать на клочке бумаги и иногда тайком вытаскивать его из кармана и читать, чтобы обращаться к ней в разговоре. Один раз она поймала Улофа за этим, но не поняла, в чем дело, так как решила, что он прячет там фляжку со спиртным. Донгмей, как многие китаянки, не пьет и следит за здоровьем. (Сеанс самокритики продолжился, перемежаемый, впрочем, уже почти открытыми выпадами в адрес некоторых китайских традиций и образа жизни в целом). Улоф утверждает, что ничего не помнит совсем. Скажем, ему кажется, что он где-то видел раньше спутницу Стива, но Дараз уверил его, что это не так. Или вот пример: за три года работы в Китае, в китайской компании, за год знакомства с Донгмей он не смог запомнить ни одного иероглифа. А ведь берет уроки языка, и Донгмей все время объясняет, но тщетно, буквально за месяц перед отъездом пошел в лавку купить соевый соус, специально выучил, что должно быть написано на этикетке, а в результате купил рисовый уксус! Он же тоже темный, да и бутылка не очень прозрачная, перепутать легко. А правильные иероглифы он забыл.

В вагон-ресторан входит Донгмей, она вежливо улыбается всей компании, заказывает стакан свежевыжатого сока и садится рядом с Улофом. Швед умолкает. С несколько преувеличенной торжественностью он чокается с невестой, явно пытаясь сделать вид, что пьет тоже сок. Донгмей говорит, что ей стало скучно сидеть одной в купе, ведь Интернета нет. Улоф заторопился и объявил, что пришло время наконец-то хорошенько изучить карту Бургундии, ведь они поедут туда, в город Везле, смотреть собор, где проповедовали Второй крестовый поход. Будущие супруги приканчивают напитки и уходят. Оставшиеся некоторое время молчат, но потом, пожелав друг другу спокойной ночи, также начинают расходиться. Дараз не может найти бумажника, и официант с асимметричными морщинками, исполняющий вечерами функции бармена, помогает ему. Закрывая за собой дверь вагона-ресторана, я увидел, как оба они ползают между креслами на четвереньках.

Второй день

1

Конечно же, я проспал и на завтрак пришел к холодной овсянке и каменным тостам. Зато кофе горячий и яйца сварены как надо. Жить можно. Сюин лениво дохлебывала загадочный китайский напиток; очевидно, она осталась из вежливости, поприветствовать учителя. Спалось ей, как и мне, превосходно: перестук колес, отрезанный от сети ломоть смартфона, полная тьма и тишина. «Ночью в соседнем купе – не в вашем, конечно, с другой стороны – кто-то довольно громко разговаривал, но недолго». Впереди пустой день, и Сюин просит у меня чего-нибудь почитать. Вот так бы во время учебного года.