Поднебесье

— Кортес, смотри левее! — кричал Альфред, уходя в сторону.

Кортес поймал в прицел двух приближающихся ходунов и нажал на спусковой крючок. Прогремела короткая очередь, и оба упали на землю, корчась в предсмертных судорогах.

Последняя атака была очень ожесточённой, толпы ходунов лезли из переулков со всех сторон под автоматные очереди. Приходилось стрелять в туман, чтобы хоть как-то оттянуть прорыв обороны и продлить эвакуацию города. Последний рубеж стоял твёрдо, наверное, из-за того, что отступать было уже некуда, за спиной пустыня и неизвестность.

Альфред уже не чувствовал плеча, каждый выстрел отдавался болью по всему телу. Сколько ещё можно было стрелять? Сколько ещё нужно положить заражённых, чтобы освободить этот город? И он стрелял, надеясь на чудо. Тело ныло от полученных синяков и ссадин, глаза и нос болели от попадания гари.

Не было видно храмовников, не было видно храбрых бойцов Колосса, поскольку они просто не явились. Война шла за Адаран, и только его бойцы пытались отстоять город. Политика проявляется только в самые ответственные моменты. Такой момент получил Колосс, когда Адаран жестоко уничтожали.

С каждой минутой враги подходили всё ближе и ближе, оттесняли защитников от пулёмётов и укреплений. Альфред отходил назад, краем глаза наблюдая за офицерским составом. Но начальство не спешило отступать: дом за домом они уверенно держали оборону, а когда положение стало критическим, крепко осели в муниципальном здании.

Кортес чувствовал с каждой секундой нарастающую боль в бедре, развороченная рана снова начала напоминать о себе приступами боли. Он боялся в самый ответственный момент потерять сознание, или же получить заражение крови от городской грязи. Он всё ближе отходил назад, удерживая боковым зрением Альфреда и Олега. Если придётся отступать, то он должен успеть добежать до автомобиля, пока не начнётся окончательный прорыв.

И тут он заметил, как Альфред, окрикнув Олега, метнулся к нему. Поймав взгляд Альфреда, Кортес определил направление и обернулся: из муниципального здания гуськом выходили начальники с вещами и загружались в бронированный грузовик, точно такой же, как они видели в момент боя за внешний рубеж.

— Ну и наглость! — возмутился Кортес. — Трусы, мать вашу

— Отходим, не стой, Кортес! — Альфред пробежал мимо и закинул карабин за спину. — Не успеем, считай нас покойниками.

Кортес побежал следом за Альфредом.

— Мужики, стойте! — послышался позади голос Олега.

Альфред обернулся:

— Что случилось? Нам нужно быстрее отсюда сваливать!

— Я должен предупредить других, не оставлять же их здесь, — Олег обернулся и указал на редкую цепь защитников, которые плотным огнём посыпали узкий переулок и не давали врагу пройти глубже.

— Нет времени, Олег, это война!

— Я предупрежу, я успею! Ждите меня у казино, я скоро буду!

— Не время играть в спасателей, Олег! — закричал Кортес, но было уже поздно.

Олег обернулся и побежал обратно.

— Пойдём, он догонит нас, — тронул Альфред за руку Кортеса и тот пришёл в себя.

— Пойдём.

Прихрамывая, Кортес не поспевал за Альфредом. За спиной он слышал ожесточённые крики, визг и выстрелы. Всё реже и реже стреляли защитники, их становилось всё меньше и меньше. А Олег всё не появлялся. Он хотел удержать друга, отбить эту глупую затею, но Олег бы всё равно сделал по-своему, а они бы только потеряли время.

Неожиданно завыла сирена гражданской обороны. Кортес ещё понаслышке помнил, что она воет не к добру и в голове сразу же возникли слова Альфреда о взрыве водоочистительной станции. Ведь никто не знал об этом, в том числе и родственники Мии, они все были в опасности. Власти не считают людей, ведь люди — это пешки. Каждый борется за свою жизнь как может, даже иногда спасение собственной жизни лежит на смерти многих.

— Первый гудок, — пробормотал Альфред, глотая на ходу воздух. — Второй будет последним, нужно торопиться.

Добравшись до казино, Альфред подскочил к автомобилю и распахнул багажник. Мия стояла возле машины, держа в руках скорострельный отцовский арбалет и хмуро поглядывая на оскалившегося Брута. В глазах её можно было прочесть бессилие, она не могла ничего поделать с тем, что её родные остаются здесь. Было больно смотреть на неё, из-за того, что она не чувствовала уверенности и поддержки. Она вдруг стала такой беззащитной, что у Кортеса внутри всё встрепенулось: «Она нуждается в твоей поддержке».

— Брут, свои, — скомандовал Кортес, и пёс послушно перескочил на заднее сиденье.

— Как же вы долго, Кейн, — обняла парня Мия.