Поднебесье

— Кейн…, — женщина запнулась, ком встал в горле, лишив возможности говорить.

Предательская резь в носу настигла и Кортеса. Он поднялся на ноги, прекратив чесать пса за ухом, неуверенно улыбнулся и выдавил:

— Да, мама, это я…

4. За свой мир. История Кортеса

Кортес проспал до следующего утра. Усталость сломила его окончательно, а ночь наградила крепким сном и хорошим отдыхом.

— Я уже думала, ты не вернёшься никогда, — с едва заметным волнением проговорила мать, разливая по чашкам кипяток. — Ты так неожиданно ушёл… А ведь мир вокруг слишком опасен и мы с отцом очень волновались за тебя.

Она поставила чайник на горелку и достала три ложки из выдвижного ящика.

— Я много где был и многому научился, — ответил Кортес, закусив губу.

Мать с улыбкой на лице кивнула, села на сколоченный отцом табурет. А отец сидел рядом, в его взгляде можно было прочесть только одобрение, что сын вернулся домой после стольких испытаний. Он не мог ничего сказать против моих поступков, потому что сам когда-то был таким, сам принимал решения и учился жить.

— Так ты был за перевалом?

— Да, — помедлив, выдохнул сын.

— И как там? — тут же перехватил отец.

Кортес отпил чая из кружки. Чай был таким же ароматным и бодрящим, каким он привык его пить ещё в детстве. Как приятно, что он всё-таки дома…

— Нам так и не удалось ничего разузнать, вернулись с пустыми руками.

Кортес не стал говорить об истории с Леоном, незачем было разводить суматоху, когда ничего толком и не известно.

— Я учился военному искусству в Кратере, работал наёмником, охранником, даже приходилось быть шахтёром, — Кортес опустил взгляд на столешницу, ему было неприятно говорить, что он вдруг вспомнил о доме за такой период времени. Он помнил о нём, каждую минуту, но как это будет звучать. — А после я отправился за перевал, и вот вернулся оттуда, решил прийти сюда.

— И правильно сделал, — перехватила мать, кивая мне в поддержку.

Да, Кортес увидел, как на её глаза наворачиваются слёзы, слёзы радости и счастья. Наверное, сыновьям этого никогда не понять, такие уж мы. А о чём тут говорить, ведь каждый, кто вырос с заботой своих матерей, знает, как они порой ведут себя. Как они плачут порой, как они молчат и как они смотрят. Ты чувствуешь их настроение, их чувства…

И она смотрела на Кортеса, тая во взгляде радость и счастье. И как ни выкручивайся, каким бы ты плохим не был, тебе всё равно хочется обнять мать в такой миг. Просто обнять.

— Мы рады тебя видеть, сын, — хлопнул по плечу отец, растянувшись в улыбке. — Тебя жизнь научила и я вижу, что ты вернулся совсем другим.

— Спасибо, я тоже доволен, что когда-то ступил на этот путь.

Они пили чай втроём, как это было всегда.

— Мы знали, что ты когда-нибудь, а вернулся бы в родной Рио-Ланде, потому что ты был воспитан хорошим сыном, — отрезал отец.

— Да, я много думал о доме, о вас. Мне было очень неприятно осознавать, как я поступил. Взял и всё бросил.

Отец хмыкнул в ответ, но ничего не сказал.

— Будешь булочки? — спросила мать и потянулась к хлебнице. — Вчера наша соседка принесла булки, мужа поминать.

— Да, я с удовольствием поел бы, — согласился Кортес.

Отец чесал бороду, она отросла у него достаточно сильно для того, чтобы можно было за неё ухватиться. Наверное, он трепал её невзначай, по привычке.

— Ты не был в Адаране?

— Нет, не приходилось, — помотал головой Кортес, а затем добавил, — у меня там есть друзья, так что может быть и выберусь. А у вас тут как дела?

Мать с отцом переглянулись. Ничего особенного в этом не было, определяли говорящего, можно сказать. Заговорила мать:

— Да у нас всё по-прежнему, люди вот только с Рио-Ланде уезжают в более крупные города, хотя и к нам много кого прибывает. Многие покинули этот мир, то болезни, то налёт был год назад, кто своей смертью. И ничего с этим не поделаешь, остаётся вот только жить и не тужить. Видел же, как Брут подрос? Вечно голодный, есть просит.

— Да, большой стал проказник, — засмеялся Кортес. — А вы где работаете, всё так же?

— Отец твой на заводе сейчас, всё на том же, ремонтно-оружейном. А я всё в больнице, лечим людей, хотя в последнее время животными занимаемся.

Отец развёл руками в знак поддержки.

— Я видел, городок начинают реставрировать, где заборы новые ставят, где дома улучшают и достраивают, — заметил сын.

— Да, Рио-Ланде не беднеет, просто провинции уже не привлекают столько людей. Вот друзья твои разъехались, кто куда, искать работу и строить будущее. Мало кто остался, но ещё больше понаехало с других провинций.

— Хм…, — опешил Кортес, забегав взглядом по потолку.

— Ещё ходят слухи, что есть великолепный город, который никто не может найти, — отец был серьёзен, а может, просто сыну так показалось. — Это место называют Поднебесьем, где нет всего этого бесчинства, несправедливости и оружия.

— Я думаю, что всё это сказки…

— Все так думают, но некоторые верят и пускаются в поиски, — поддержала мать.

Глаза Кортеса не выдавали особой заинтересованности.

— И кто-то уже побывал в этом месте?