Подменыш

На парковке перед зеленым «Субару 2003» стоял Уильям Уилер. Он скрестил руки на груди и внимательно смотрел на асфальт, словно пытался прочитать предсказание на кофейной гуще. Некоторое время Патрис и Аполлон оставались внутри станции и наблюдали за ним. Уилер опустил руки, обошел «Субару», открыл дверцу со стороны водителя и достал пластиковый пакет из супермаркета. Сверху он был завязан, и Уилер его быстро развязал.

Зал ожидания на станции Лонг-Бич наполняло низкое гудение – кассир оставил микрофон включенным и отошел от своего места в будке. Звук усилился, когда Уилер потянулся в пластиковую сумку и вытащил оттуда бутылку с содовой на шестьдесят четыре унции.

«Тэб».

– Сейчас 2015 год, – негромко сказал Патрис. – Проклятье, кто еще пьет «Тэб»?

Бутылка пива в сорок унций была бы проблематичной, литр джина и вовсе вызвал бы тревогу, но шестьдесят четыре унции «Тэба»? Просто смешно. Розовая этикетка потускнела до цвета изоляции из стекловолокна. Уилер вернулся к капоту «Субару», оперся на него, поднес бутылку к губам и принялся жадно пить.

– Ты знаешь, что это такое? – спросил Патрис. – Твое будущее!

Аполлона завораживало поднимавшееся и опускавшееся адамово яблоко Уилера и живот, который распухал и опадал, пока он наливался водой из бутылки «Тэба». Патрис потянул Аполлона за плечо.

– Перед тобой мужчина, который давно существует без женщины, – объяснил Патрис, обнял Аполлона за плечи и сжал их, чтобы усилить впечатление от своих слов. – Не месяцы, а годы. Десятилетия. Мужчина, живущий один так долго, забывает, что значит быть цивилизованным, и начинает разгуливать по дому в жалком нижнем белье. Потом наступает день, когда он в таком виде выходит забрать почту и даже этого не замечает. Затем появляется на крыльце в отвисших на заду трусах и без футболки и самым искренним образом удивляется, когда соседи начинают считать, что он похож на тролля.

Уилер опустил бутылку, вдохнул через нос и поднял ее снова. Он пил с таким удовольствием, что вода текла по подбородку и сбегала вниз по шее, которая раздувалась, как у змеи, проглотившей мышь.

– Когда живешь без женщины, становишься жирным чуваком с небритой рожей, который выкладывает видео о том, что все на свете дураки, потому что тебя не ценят, – продолжал Патрис. – «Женщины любят только ничтожеств». Такова мантра придурков, неспособных признать собственные недостатки, с ними никто не соглашается пойти на свидание, и ублюдки полностью лишены секса, отчего мозг начинает гнить у них в черепе. В результате они превращаются во взрослого мужчину, публично, с жадностью поглощающего бутылку проклятого «Тэба» на парковке в Лонг-Айленде.

Аполлон кивнул, но он испытывал лишь жалость к Уильяму Уилеру. Он пригласил сюда Аполлона и Патриса и предложил их встретить только для того, чтобы получить привилегию выписать им пятизначный чек. А за его щедрость Патрис отплатил ему насмешками.

Когда Аполлон и Патрис вышли из здания станции, Уилер помахал им свободной рукой, поставил бутылку на капот машины и сделал два шага вперед, бутылка наклонилась, скатилась на землю, и коричневая шипучая жидкость залила капот. Уилер резко повернулся и подхватил бутылку содовой, словно падающего ребенка, при этом брюки слишком сильно натянулись, а куртка поехала вверх, обнажив жирный живот.

– Я начинаю думать, что этот чувак никогда не спал с женщиной, – заметил Патрис.

Аполлону совсем не хотелось говорить о двух дочерях Уилера, про которых тот рассказывал. Зачем? Кроме того, поднявшийся на парковке ветер позитивно подействовал на Аполлона. Возможно, дело было в том, что он снова увидел Уилера. И этот неловкий момент напомнил ему о вечере в кафе, и он понял – чего не сумел сделать тогда, – что Уилер помог ему, пусть и незначительно, сохранить жизнь. Когда он вышел из церкви после произнесенных женщиной слов, кто знает, возможно, он мог сломаться окончательно. И тут мужчина средних лет захотел посидеть с ним в кафе, выпить кофе, заняться бизнесом, и, как ни странно, их разговор позволил ему успокоиться и прийти в себя.

– Я знаю еще об одной вещи, которую этот парень никогда не делал, – сказал Аполлон, поворачиваясь к Патрису. – И пусть ты над ним жестоко посмеялся, он бы никогда не стал выступать на проклятой странице на Фейсбуке, посвященной малышу Брайану.

Патрис застыл на месте, перестал моргать и даже дышать, как будто в одно мгновение отказала вся его центральная нервная система. Между тем Аполлон направился к Уилеру и помахал ему, а когда они оказались рядом, пожал руку.

Внутри «Субару» на удивление приятно пахло. Причина сразу стала понятной – на зеркале заднего вида висело сразу два освежителя воздуха. Клубника. Устроившийся на заднем сиденье Патрис наклонился вперед и ткнул в них длинным пальцем.

– Это от моих дочерей, у меня их две, – сказал Уилер.

Освежители воздуха смущали его заметно больше, чем бутылка «Тэба».

– Дочери, – повторил Патрис.

– И одна жена, – добавил Уилер, включая двигатель.