Подмененная

— Это решило бы проблему… да и человек нам знакомый. Меня это устраивает.

Так Ли пришла к, нам и вскоре поселилась в детской. Ребенок, похоже, принял, ее благосклонно, и все были довольны.

Нам всегда нравилась Ли, хотя, конечно, раньше мы видели ее нечасто. Она сидела взаперти в своем доме, выходя из него только в сопровождении матери.

Теперь она казалась совсем другим человеком, более счастливым, чему я, впрочем, не удивилась. Она была спокойной и скромной. Бабушка сказала, что нам очень повезло с няней.

Ли расцвела и стала настоящей красавицей — с довольно загадочной внешностью, с длинными темными волосами и одухотворенными карими глазами. Ее привязанность к девочке была несомненной. Бабушка заметила, что с ребенком на руках Ли напоминает мадонну с картин эпохи Ренессанса. Как только малышка начала узнавать окружающих, она стала тянуться к Ли.

Наш интерес к детской помог нам пережить эти самые тяжелые месяцы. Мы постоянно говорили о Белинде. Ее первая улыбка, первый прорезавшийся зуб все приобретало для нас чрезвычайную важность и было необычайно захватывающим.

Во всяком случае, мы оправились от полученного удара и смирились с тем, что моей мамы больше не было с нами.

Мы втроем сидели за завтраком, когда принесли почту. Среди прочего там было и письмо от Бенедикта.

Бабушка встревоженно взглянула на него, и я поняла, что ей страшновато вскрывать письмо.

Она неуверенно сказала дедушке:

— Это от Бенедикта.

Дедушка медленно кивнул.

— Он, наверное, хочет забрать ребенка…

Дедушка спокойно сказал:

— Вскрой его, Аннора. Бенедикт, скорее всего, понимает, что Белинде и Ребекке лучше остаться здесь.

Бабушкины пальцы слегка дрожали, но по мере чтения выражение ее лица начало проясняться. Я жадно смотрела на нее.

— Он пишет, что считает себя ответственным за малышку и за Ребекку.

— Только за Белинду, — возразила я.

— Ну, я полагаю, что, будучи твоим отчимом, он является и твоим опекуном, — сказал дедушка.

— Нет. Меня опекаете вы.

Дедушка улыбнулся и спросил:

— Что там еще в письме?

— Он пишет, что предпримет соответствующие шаги, а пока, если это нас не затруднит, детям было бы лучше оставаться здесь. — Бабушка засмеялась. Не затруднит! Вот уж, действительно…

Я тоже рассмеялась.

— Мы не нужны ему, так же как и он нам.

— Значит, все в порядке, — заключила бабушка.

— Бенедикт хочет дать понять, что сознает, как мы помогаем ему, заметил дедушка;

— Что это он такое говорит?

— Думаю, речь идет о няне и всем прочем.

— Какая чепуха!

— Что ж, отлично. Будем жить, как прежде.

Мы почувствовали облегчение, но, тем не менее, я призадумалась. Меня смутило напоминание о том, что Бенедикт является моим опекуном и отцом Белинды, что именно он будет решать наше будущее. Подбежав к бабушке, я прильнула к ней.

— Мы останемся с вами, — сказала я, — Я не хочу покидать вас.

— Все будет хорошо, — заверил меня дедушка. — Подобным образом он выражает заботу о вас. Он рад тому, что вы здесь, под нашим присмотром, ведь нам это сделать гораздо легче, чем ему.

Когда позже я вновь заговорила с бабушкой да эту тему, она сказала:

— Не беспокойся. Без жены ему будет нелегко организовать домашнее хозяйство — хоть в Лондоне, хоть в Мэйнорли. Бенедикт поглощен своей карьерой.

Он просто хочет подчеркнуть, что чувствует свою ответственность, но он, конечно же, понимает, что для Белинды не придумать лучшего места. Не забывай, что он — ее отец.

— Лучше бы это было не так, — сказала я.

Бабушка лишь печально покачала головой.

Она так же, как и я, мечтала о том, чтобы все шло, как прежде, когда мы счастливо жили вместе.

* * *

Прошел год, и настала годовщина смерти моей матери. В течение этого года Бенедикт нанес два визита в Корнуолл. Он осматривал своего ребенка. Я в это время находилась в детской. Белинда отнеслась к нему безразлично. Ли подняла ее и передала ему на руки.

Он осторожно поднял ее, и тут Белинда издала протестующий вопль, который тут же сменился удовлетворенным пыхтением, когда Ли забрала ее обратно.

Ли сказала:

— Очень сообразительная малышка. Вы будете ею гордиться.

Мой отчим внимательно поглядел на Ли. Она опустила глаза и слегка покраснела, став еще больше похожей на изображения мадонны. Чуть позже бабушка завела с ним разговор о Ли.

— Она исключительно привязана к Белинде, — сказала она ему, — и хорошо умеет ухаживать за ребенком. Она ведь дочь акушерки, так что многому научилась у своей матери.

— Судя по всему, она знает свое дело, — согласился Бенедикт.

Со мной он говорил сдержанно, видимо, зная мою неприязнь к нему и, возможно, ощущая по отношению ко мне то же самое.

— Ребекка, через некоторое время тебе необходимо будет отправиться в школу, — сказал он. — Гувернантка не может обеспечить достаточного образования.

— Я очень довольна мисс Браун.

— Быть образованной — нечто совсем иное, чем быть довольной. Мы планировали отдать тебя в школу.

Он хотел сказать, что они с мамой когда-то планировали это. Значит, она говорила с ним обо мне.

— Возможно, в следующем году, — сказал он.

Итак, пока я была в безопасности.