Подмена для Ректора

От волнения я резко хватанула ртом воздух.

«П-предложение? Мне? Прямо здесь — на публике?»

«А кому еще?» — он постепенно терял свою выдержку, начиная злиться в открытую. Хорошо, что этого не было заметно — только странное, накаленное молчание. — «Но теперь все внимание будет приковано ни к тебе, а к ребенку. А уж додумают столько всего разного, что мы еще годы будем это разгребать. Только представь, как обрадуются журналисты такому шикарному кадру — ректор, студентка и их незаконнорожденный ребенок».

«Почему обязательно незаконнорожденный…» — слезы уже в открытую текли по моему лицу. Эми сидела тихо, как мышка, вцепившись ручонками в соску…

«Потому что публика любит додумывать! Я ведь не просто так хотел, чтобы не было между вами никакой связи. Ребенок отдельно, невеста отдельно. А теперь все будет выглядеть так, будто это ТВОЙ ребенок! Будто я ее заделал ТЕБЕ и вынужден жениться, как порядочный человек… И что станет с твоей репутацией? Ты только подумай, Эль. А с репутаций Эми, которую все будут считать моим бастардом? Годы сплетен! Горы грязи! Так что не обессудь, дорогая, но вместо романтичного предложения, мне действительно придется говорить сейчас об Эми… А тебе придется, наконец, выбрать…»

Я совсем оцепенела, чувствуя, как мой мир распадается на куски.

«Не надо… не предлагай мне этого… я не смогу… выбрать…»

— Господин ректор, с вами все в порядке?

— Заткнись! — гаркнул Габриэль на представителя по связям с общественностью, и вновь мысленно заговорил со мной.

«Тебе придется выбрать, кем ты желаешь быть, Элайза. Моей женой или нянькой чужого ребенка?»

Эми на моих руках тихонько захныкала.

— Утихомирь уже ее! — шикнул кто-то с другого ряда — явно не в курсе, чей это ребенок. — Никакого проку от этих нянек…

И меня взорвало.

«Нянькой. Я лучше буду нянькой, чем с ТАКИМ тобой».

Резко встав, я подкинула Эми себе на бедро, так, что она удобно уселась, обхватив меня ножками, выправила коляску, и под удивленные и возмущенные взгляды пошла по коридору к выходу — тяжело пошла, чувствуя, как каждый шаг молотом отдается в моем израненном сердцу.

Я понимала, что не сбегу от него — как? Ведь мы до сих пор не можем отдаляться друг от друга. Но я что-нибудь придумаю… В конце концов поселюсь у Эми в комнате — надеюсь девочка не будет против, если ее новая мама порыдает в подушку несколько ночей подряд.

— Эль… ты куда? — зашипела мне вслед Хлоя.

— Твою мать… черт бы тебя… — вслух заругался со сцены ректор… и бросился за мной.

Догнал, не дав дойти до выхода, сорвал с моего пояса Эми…

На мгновение я испугалась, что он бросит ее на пол — отшвырнет куда-нибудь со злости… но вместо этого он просто посадил ее к себе на пояс.

А потом обхватил меня ладонью за шею, привлек к себе… и властно, по-хозяйски поцеловал, мешая желанный вкус своих губ с моими солеными и обильными слезами…

Лишь спустя минуту, когда, наконец, оторвался, дав мне дышать, я осознала, где мы и что сейчас произошло. И что плачу я уже вовсе не от горя, обнимая Габриэля и Эми вместе — навзрыд плачу, как будто во мне кран открыли и забыли закрутить…

— Господа! — громко заявил Габриэль, перекрикивая неистовый, беспорядочный гам и выкрики «немедленно прекратить это бесстыдство». — Позвольте мне все же сделать заявление! Позвольте представить вам… мою законную жену и… — он запнулся на мгновение и решительно продолжил, — и мать моего ребенка, миледи Элайзу дэ Осмонд ди Вэльфор, в девичестве Калахан.

Изумление толпы достигло своей кульминации и излилось на нас обоих волной оглушающего шума и гомона.

— Что?! Как?! Когда?! — долетало со всех концов зала, сливаясь с бесконечными вспышками репортеров и не менее бесконечными, изумленными "ахами".

— Господин ректор, объяснитесь! — строго потребовал лорд Манкерхольм-Фаргес.

— Охотно, — учтиво кивнул господин ректор. — Мы с Элайзой тайно женаты вот уже два года, однако вынуждены были скрывать наш брак в силу сложившихся обстоятельств — чуть позже я покажу вам бумаги лично. Более скрываться мы не намерены. В связи с этим, господа… — он снова обернулся к толпе студентов и журналистов, — я также хотел бы представить вам мою законную дочь… юную леди Эмилию, которая отныне будет проживать вместе со мной и госпожой ректорессой в Академии…

— Ректорессой… — повторил кто-то ошеломленным, громким шепотом, и я обернулась, сквозь слезы усмехаясь, глядя на готового упасть в обморок Хантевея, которого только что выпустили из заточения в Террагонской башне за то, что обозвал меня шлюхой.

«ТЕПЕРЬ согласна?»

Я вздрогнула от слишком резкого перехода с реального разговора на мысленный. С окружающего мира — шумного и бурлящего — на мысленный, тихий и успокаивающий, будто мы вдруг нырнули под воду, спрятавшись от окружающих.

Конечно, Габриэль будет спрашивать моего согласия мысленно — все ведь теперь думают, что мы давно женаты.

Я не отвечала, молча глядя в собственное отражение в черных очках.

«Для чего нужен был спектакль с зеркалом и иным миром?»

Он нетерпеливо мотнул головой.

«Не сейчас. Я не хочу портить момент. Со временем ты все узнаешь…»

«Сними их».

«Что?..»

«Сними свои очки».