Подмена

Утро встретило меня прохладой и сладкой болью во всём теле. От воспоминаний о вчерашней ночи горели не только щеки, но и уши. Сверра не оказалось рядом, меня прикрывало только тонкое шерстяное одеяло. Измятая рубаха лежала возле ноги, я метнулась к ней, пытаясь как можно скорее натянуть на себя. Но, одна из нитей жемчуга вплетенная в мои волосы зацепилась за ворот. Дергаясь и извиваясь, я пыхтела и ругалась сквозь зубы, пытаясь освободиться. Поэтому пропустила момент когда предстала перед своим мужем, в весьма комичном положении, где моя голова и верхняя часть тела застряла в одежде, а нижняя, сверкала в отблесках рассветного солнца.

— Ммм, я конечно, надеялся на тёплый приём, но увидеть столь соблазнительную сцену даже и не ожидал. — слегка насмешливый голос Сверра заставил меня перестать выпячивать задницу и замереть, а потом стремительно плюхнуться ею на шкуру. Но муж был проворнее, и я почувствовала сначала горячее дыхание на ягодице, а затем быстрый укус, отчего громко взвизгнула. И отчаянно дернулась вперед, но любимый сжал меня в объятьях, удерживая. Он, легко освободил мои волосы и сжал их в кулаке. Его губы нежно ласкали мою шею, и я взволновано задрожала, ощущая доказательство его желания своей спиной.

— Атира… — наглые руки сжали моё тело под рубахой. Его сердце громко бухло в груди вместе с моим в унисон.

— Сверр, нельзя, мне еще больно…

— А я думал, что вылечил тебя вчера. Многие утверждают, что слюна оборотней лечит раны, разве нет? — не прекращая целовать, прошептал он.

Я вспыхнула от этих воспоминаний, мне было невыносимо стыдно вспоминать об этом, не то что бы говорить. Но Сверр лишней скромностью не страдал и это натолкнуло меня на малоприятные мысли о женщинах, с которыми он был когда-то.

— Я не знаю, тебе больше известно об этом, может быть я не первая кого ты лечил столь странным способом. — яростно прошипела в ответ. Вырваться не получилось. И на свой выпад, я получила только тихий смех.

— Неужели, ты ревнуешь меня? — не услышав никакого ответа, Халдор снова усмехнулся. — Не стоит, Мышонок. С первого твоего гневного взгляда, я пропал. Даже сейчас помню, как ты совсем крохой карабкалась за яблоками в саду, твоя мать всегда держала тебя подле себя и мне было интересно так ли красивы твои изумрудные глаза вблизи. Но даже тогда, совсем маленькая и беспомощная, ты обожгла меня гордым взглядом и отчеканила, что справишься сама.

Я не помнила этого, ведь мы были детьми. Но верила ему и его признаниям, чувствовала смятение и любовь, что теперь была для нас одна на двоих.

— Я сожалею лишь об одном. — его надтреснутый голос, отозвался во мне болью.

— О чем? — едва слышно выдохнула я.

— О том, что не соединил наши судьбы раньше, еще тогда, в том полутёмном коридоре…

— Я бы не согласилась.

— Я мог бы заставить… — обернувшись, поцеловала его прерывая.

— Но тогда бы я возненавидела тебя и не смогла полюбить. — Сверр с рыком набросился на мой рот. Язык по-собственнически проник между пухлых губ, размыкая их, вместе с этим делая первое движение танца страсти.

Утренние трели птиц звучали, словно волшебная музыка. Мне и самой хотелось петь и смеяться, встречаясь с нежным взглядом моего любимого. Но прекрасное утро было омрачено хмурым выражением лица отца, что зло сверкал глазами в сторону моего мужа.

Я смущенно улыбнулась ему, но ни одна черточка на отцовском лице не дрогнула, а слова повергли меня в шок.

— Я буду оспаривать этот союз!

В сердце что-то треснуло, со звоном раскалываясь. Отец не принимал моего выбора.

— Ты слишком слаб! Ты не можешь защитить мою дочь. — гневный рык заставил вздрогнуть. Тьма что до этого затаилась, зашевелилась с новой силой.

— Отец!

— Тише. — Сверр приложил палец к моим губам, легонько погладив их. — У вас не получится разорвать союз, заключенный по традициям горного клана.

— Щенок! Для этого тебе нужен родовой амутет нашей семьи! — торжествуя, усмехался Тове Лейф.

И Сверр оскалившись не менее пугающе, дернул за шнурок, на моей шее, извлекая кулон из льдистого камня. Который ярко засверкал в лучах дневного света. Это украшение между страстными поцелуями он поспешно нацепил мне на шею прошлой ночью. Я зарделась, вспоминая это. Отец, похоже, был в бешенстве.

— ХЕЛЬДА!!! — Его рык не слышал разве что глухой. Довольно улыбаясь, Хельда засеменила из дома.

— Тове, иногда ты упрямее барана…

— Барана?! — я усмехнулась тому, как ловко женщина обошла оборотня, погладив его по груди и приблизилась к нам. Она держала в руках какие-то баночки и травы. Размяв в руке травы, просыпала ими наши склоненные головы, шепча слова благословения. Взяв наши руки, уколола маленькой иглой пальцы и, смешав кровь с содержимым глиняной баночки, мазнула этим наши лбы по очереди.

— Знак принадлежности друг другу. — ласково объяснила волчица.

— Могла бы и не ставить, она и так им пропахла. — проворчал отец. Хельда, заговорщицки подмигнула нам, тепло улыбнувшись. Больше я не боялась гнева и неприятия отца. Все, что было важно для меня сейчас, это то, как сильно бьётся сердце Сверра рядом со мной.

Глава 31