Подмена

Попалась небольшая песчаная полянка, и предположение Тани подтвердилось. На песке были видны отпечатки деревянной бочки. Человек, по-видимому, старался их замести, но нервничал, а может, заметал— ночью и проглядел. Пошла твердая земля, и следы исчезли, словно неизвестный вместе с бочкой взлетел в воздух. Таня взяла лошадь за гриву и осталась в кустах, а Петька стал обшаривать узкий распадок. Вот он склонился над расщелиной и помахал Тане рукой. Прикрываясь лошадью, Таня пошла к Петьке. В расщелине лежали два деревянных обруча, эмалированная кастрюля с черными следами смолы и почерневшие гнутые досточки. Неизвестный пытался скрыть следы: остатки бочки были кое-где присыпаны сухим щебнем.

— Может, здесь в Жухова стреляли?

Но дальнейшие розыски ничего не дали. Никаких следов ребята больше не обнаружили. К найденным предметам не прикасались, ведь человек мог сюда вернуться в любой момент, заметить, что кто-то трогал их и броситься в погоню.

К стойбищу возвратились своей же дорогой. На всякий случай зашли со стороны палаток. В стане никого не было. На столе под навесом сидела ворона и спокойно склевывала неубранные остатки пищи.. Таня прогнала ворону и принялась готовить ужин, а Петька побежал к штабу. Зашел за угол, посмотрел на дверь и сразу же шмыгнул в кусты. Хворостинки на двери не было. Она валялась в нескольких шагах от порога. Петька выхватил ракетницу, взвел курок. Подкрался к дому и рванул на себя дверь. Никого. Петька прыгнул внутрь, наставил ствол в правый угол.

— Выходи, гад, из-за печки.

Не ответили. Прыжком Петька вылетел на улицу, через окно посмотрел за печку. Пусто. Крадучись, зашел обратно. Заглянул под нары. Вытащил вещевой мешок. Картонная папка исчезла.

Значит, документы взял не Жухов и не Рыжий, а кто-то третий. И он, этот третий, теперь понятно, связан с ними. Но как он вынул, не попавшись в чернильную ловушку. Может, он оттаскивал нары? Петька потянул на себя нары, но сдвинуть их не смог. Они были прибиты большими гвоздями к стене. Один гвоздь был загнутый. Петька машинально потянул за него и легко выдернул. Широкая доска отодвинулась… И не надо лезть под низкие нары. Бери свободно все, что там лежит.

Петька придвинул доску к стене, вставил гвоздь, сел на порог и стал глядеть на пустой мешок: «Кто-то нашел утопленную Вогулом бочку по документам Самоволина. Переживет ли старый бакенщик такую неприятность?»

Только через много дней ребята узнают, что предупреждение «спрятать документы или сжечь», переданное в записке Федора Ивановича, поступило лично от Казимира Самоволина. Его насторожило необъяснимое происшествие.

Поздно вечером, засветив маяки, Самоволин попил чаю у костра и пошел спать. Подходя к избушке, увидел человека с лошадиной головой. От неожиданности Казимир выронил из рук топор. А пришелец с уродливой головой спокойно захлопнул дверь и пошел в глубь распадка.

— Кто вы? — закричал Самоволин. — Остановитесь!

Не оборачиваясь, урод шагал как ни в чем не бывало. Опомнившись, Самоволин подскочил к завалинке, поднял доску, выхватил оттуда ружье.

— Стой! Стрелять буду!

Урод не прибавил шагу. Старик пробежал за ним метров десять, запыхался, затем выхватил из кармана патрон, зарядил.

— Стой! Последний раз говорю!

Человек молча уходил. И уже растворялся в сумерках, когда Казимир, не целясь, нажал спусковой крючок. Выстрел не прозвучал. Казимир взвел второй раз курок. И опять только легкий металлический щелчок. А человек раскатисто захохотал, затряслась конская голова. Самоволин спрятался за камень. От бессилия его забила нервная дрожь.

По кустам он пробрался к старой церкви. Через потайную дверь поднялся по скрипучим ступеням на колокольню. Он пытался увидеть ночного пришельца, но тайга уже поглотила его. И тогда старый бакенщик решил напугать негодяя. Он схватился за толстую веревку, раскачал тяжелый язык и стал бить в старинную медь. Гулкие удары поплыли по лунным дорожкам реки. Их за много километров услышала команда «Таежницы». Федор Иванович понял: что-то случилось у Казимира. И дал команду полный вперед. Но старая баржа преодолела разделяющее их расстояние только к утру.

До рассвета Самоволии просидел на башне, кутаясь в солдатскую шинель. Никаких примет грабителя он не запомнил. Твердил одно — лошадиная голова. В домике пришелец все перерыл. У порога валялась тетрадь, в которую Казимир записывал свойства лечебных трав. Из тетради был вырван только последний голубоватый лист, где старик когда-то записал имена Петьки Жмыхина и Тани Котельниковой. Секрет «конской головы» Федор Иванович разгадал. Недалеко от звериной тропы, идущей к водоразделу, Любина мама нашла старую шапку Самоволина, туго набитую травой. Чтобы изменить очертания лица и рост, ночной грабитель привязал ее сверху на свою голову.