Подмена

Петька, рассказывая, как Торбеев убил шатуна, незаметно кивнул Тане. Он тоже не сомневался, что Жухов только что был в холодной воде. «Свой он или чужой? — думал Петька. — Может, он шарится только ради интереса, а может, кто-то ему приказал».

Жухов потер обеими руками поясницу и встал:

— Там, — он показал в сторону горного кряжа, — закладывают взрывчатку в штольни, я свою норму уложил, да, по-видимому, перегрузился, поясница заболела. Огнем теперь ее отогреваю. Радикулит у меня, болезнь такая.

— Мы знаем. В Больших Котах на Байкале мужик один живет. Радикулит его мучит, а Шурка Подметкин вместо лекаря. Напарит траву и горячую кашу прямо на поясницу кладет. Через тряпку, конечно. Давай, Жухов, и тебе так сделаем.

— Не надо мне, у меня слегка только, огоньком погреюсь, и пройдет. Сейчас в шерстяное оденусь, полушубочек бараний накину, и болезнь улетучится.

Он бухнул кулаком себя по пояснице, распрямился полностью, ойкнул и пошел в штабную избу. Вскоре донесся скрип двери. Петька вскочил и, согнувшись в три погибели, побежал по кустам к штабу, заглянул в темное окно. Жухов сидел на полу и рылся в картах. Разложил планшет с изображением реки и стал что-то измерять циркулем, рукой потянулся к подоконнику, чтоб взять линейку. Его крепкие пальцы коснулись стекла. Петька отскочил от окна и метеором помчался к костру.

— Таня, он и в документах роется.

— Надо его спросить… — она не договорила.

На тропинке у штаба показался Жухов.

— Эй, у костра, обед сейчас готовить будем.

Радиограмма из Токио:

Самоволину верьте. Вогула в живых нет. Фотокопию дела передал через Нулевого. В карточке резидента обнаружил пометку, что его погибший отец страдал радикулитом. Болезнь в семье, по-видимому, наследственная.

Авдеев

На другой день и на третий и через много дней Петька с Таней видели Жухова на реке. Теперь свои поиски он сверял с картой. Она была самодельной и складывалась в гармошку, как детская книжица. Жухов носил ее с собой во внутреннем кармане. Теперь Васька стал осторожничать. После своих «купаний» он на стойбище не приходил, а пропадал невесть где. Появлялся вечером со всеми вместе. Был всегда веселый. К Тане с Петькой относился заботливо, как, впрочем, и все геологи, кроме Рыжего.

Глава 7

Над тайгой который уж день висели серые тучи. Воздух был сырым. То ли туман, то ли пылевидный дождь покрывал брезентовые крыши холодной росой. От постоянной влаги брезент стал твердым и тяжелым. Сегодня Таня с Петькой не вылезли из теплых мешков — торопиться было некуда. Они лежали и тихо разговаривали о пропавшей экспедиции. У Таниных ног приютился медвежонок и тихо посапывал. Линды не было. Она ушла с геологами три дня назад. Они работали где-то в отрогах хребта. Били под скалу наклонные колодцы и закладывали взрывчатку. Ночевали там же, в пещере. Сюда изредка наведывался Додоев: нагружал Житуху провиантом и, попив с ребятами чаю, уходил. Стойбище теперь было пустынным и тихим. У костра собирались вечером только трое: Таня, Петька и медвежонок.

— Ребята, вы здесь? — раздалось за стенкой.

Петька потянулся к ружью:

— Кто там ходит?

Влажный отяжелевший полог поднялся:

— Я, ребята. — Согнувшись, Жухов пролез в палатку: — Ну, как вы тут без нас?

— Привыкаем понемножку, — ответила Таня.

— А я пришел, смотрю вас нету, печку растопил, чайку сготовил.

С волос у Жухова упали капли на медвежонка. Он сморщил нос и отвернулся от гостя.

«Неужели и сегодня он нырял, — подумал Петька, — не с доброй воли такое, кто-то его заставляет».

Жухов почувствовал недружелюбные взгляды и рассмеялся:

— Думаете, я от работы удрал, дезертиром меня считаете, — крышку часов отколупнул ногтем: — Так и быть, открою вам тайну, почему я сегодня здесь.

Петька с Таней затаили дыхание. Жухов посмотрел на стрелки:

— Через двадцать минут будет жуткий взрыв. Запляшут горы. Тысячи тонн скальной породы взлетят в воздух. Понимаете, ребята, будущая железная дорога пойдет по распадку. А поперек распадка стоит скала под названием Дурацкая. Как будто нарочно поставлена. Нам она тоже мешает. Сидоров решил ее рвануть. Москва ему разрешила. Ровно через сто восемьдесят секунд придет конец скале Дурацкой. — Он хитро посмотрел на Таню и Петьку: — А меня парторг Иван Иванович Букырин послал сюда, чтоб вы не испугались грохота. — Жухов поднял полог, забросил его наверх палатки: — Вставайте, идемте чай пить.

У печки, разливая чай, Жухов заметно волновался. Открытые часы положил на стол и постоянно поглядывал на стрелки. Стал неразговорчивым, глаза потемнели. Чай пил машинально. Ему, наверно, хотелось быть там, где взрывники последний раз проверяют сейчас сотни метров бикфордовых шнуров и электрических проводов, уходящих под землю, где сложены штабеля смертоносного груза.

— Смотрите! — крикнула Таня и рукой показала в сторону низкого перевала.