— Эй, — раздался громовой голос, — выходи сюда.
Петька с Таней быстро спрятали документы в мешок, посмотрели в окно. Верхом на коне сидел Колесников. Длинные ноги почти доставали до земли. Он сложил руки рупором и по слогам приказал:
— Дети, живо одевайтесь, я повезу вас на стойбище.
Петька выскочил на крыльцо:
— Сейчас ехать?
— А когда же? Вы с сегодняшнего дня в должности.
В сенях Таня, надевая башмаки, крикнула:
— Колесников, надо подождать Додоевну.
— Она знает, Танюша, наши там сейчас грузятся. Но мы их ждать не будем, а поедем, и повезу я вас своей тропой, опасной, но короткой. Вещмешок свой возьмите, потому что сюда не вернемся в ближайшие десять дней. — Он повел коня к берегу на водопой. Когда Петька и Таня, одетые, с вещевым мешком в руках, вышли из дома, лошадь уже стояла у крыльца.
— Садитесь оба.
— Мы пойдем пешком.
— Не спорить! Нашагаетесь еще. Живо!
Петька залез в седло. Колесников подал ему повод уздечки. Забралась Таня и крепко вцепилась в Петькину спину. Лошадь, выгнув шею, посмотрела черным глазом, хорошо ли держатся юные седоки и, по-старчески покачивая головой, без всяких понуканий пошла вслед за Колесниковым.
Тайга, потревоженная зарей, просыпалась. Перекликались в распадках птицы. Кричала кукша. Она провожала отряд вдоль всего распадка. Отлетала по тропе шагов за сто и снова начинала горланить, посматривая на идущих глупым глазом.
Узкая тропка постепенно сошла в болото. Зачавкала зеленая жижа под копытами лошади. Серой пылью висели над болотом тучи мошки. Пахло гнилым сеном. Лошадь беспрестанно хлестала хвостом и громко фыркала, выдувая из ноздрей кусачих насекомых.
Странным березовым обломком стояла в болоте одинокая цапля. Не шелохнулась, когда люди прошли мимо. «Не мертвая ли», — подумал Петька. И тут цапля показала, что она живая. Лягушка, вспугнутая лошадью, в момент исчезла в ее зобе. Цапля носом, словно шпагой, клюнула еще раз в зеленую жижу, и вторая лягушка стала ее добычей. Птица сделала два шага, внимательно осмотрела кочки, стряхнула с клюва капли и снова замерла на одной ноге.