ПодЛох

Подойдя к столу с твердыми намерениями, на нетвердо стоявших ногах, он попросил объяснить, что здесь происходит, и почему обижают такую прекрасную девушку. Можно сказать — богиню!

Заметьте, попросил вежливо. Матом.

Зачем тратить драгоценное время на изыскания велеречивых форм, если и так понятно чем это все кончиться.

Ему объяснили. Тоже вежливо.

Он не понял. И попросил повторить. Музыка очень, знаете ли, громко играла в тот момент.

Он просил повторить четыре раза. И результатом его просьб, оказалось четыре практически бездыханных тела, разбросанных как попало.

А вот пятый, шахматист, чтоб ему эндшпиль, с гамбитом перепутать, тоже его попросил. Правда один раз. Видимо со слухом у него было все в порядке или к тому времени уже музыка не играла. Олежа не помнил. Просто к четырем телам грациозно лежащих на полу, прибавилось пятое. Тоже бездыханное. Практически. И это был не шахматист. К сожалению.

Уже в отделении полиции, в обезьяннике, куда их всех притащили, ему открылась, как водиться, страшная истина. Кстати, почему истина или страшная или ужасная? А, не например, прекрасная или красивая?

Ну да ладно.

Истина заключалось в том, что Анастасия — лебедь, отдыхала в кругу своих воздыхателей. Они беседовали, немного возбужденно, обсуждая недавнее выступление женской сборной по гребле. Где в одиночном зачете, Настя взяла серебро. Вот откуда глаза несчастные.

В процессе этих воспоминаний, появляется пьяный бычара, сиречь Олежа, орет на всех матом, потом начинает махать кулаками. Хорошо, что с ними Гарик оказался, успокоил этого неандертальца!

Но благодаря ему, завтра, в финале по волейболу, наша сборная против аргентинцев, оказалось без двух ведущих игроков.

Хорошо еще, что у боксеров соревнования закончились.

Вот такая история. Но слава Создателю, все обошлось. После сбивчивых объяснений Олежи, о прекрасном лебеде и обо всем остальном, потерпевшая сторона не предъявила неандертальцу никаких претензий. За спортсменами примчались тренера, за ним отец, который без промедления оплатил ущерб заведению, и все бы разошлись по своем делам. Если бы не прекрасный лебедь, которая предложила отметить примирение сторон, после того, как универсиада закончиться. При этом, ее изумрудные глазищи стрельнули в его сторону, да так, что его сердце на миг остановилось и он пропал. На долгих сорок пять лет.

Через год они сыграли в свадьбу, где Гарик, напившись, сначала с закрытыми глазами обыграл в шахматы половину гостей, а затем предложил поиграть в царя горы. В общем, повеселились.

А потом, через два года, родился Дэйв. Жене очень нравилось это имя.

А через сорок три года, она погибла в Карелии, сплавляясь на байдарках. Вот такая история.

— Что у вас происходит с Джулией, Дэйв? — мягко спросил Олег Павлович.

— Не знаю, пап, не знаю! У меня такое ощущение, что и не она это вовсе. Как будто ее подменили. А может, все это время это был выдуманный образ, а? У вас же с мамой было все по-другому!

— Ну, мы с мамой, тоже частенько ругались. Кстати, тот сервиз, который сегодня лишился несколько предметов, уже пятый или шестой. Точно не помню. Первый, подаренный нам на свадьбу, мы с твоей мамой грохнули через месяц совместной жизни.

Дэйв невесело улыбнулся.

— А из-за чего был скандал?

— Я уже и не помню, сын. А из-за чего скандалы бывают? Кто-то что-то сказал, один не понял или не захотел понять и понеслось!

— Зато стекольной промышленности работы хватит всегда.

— Это точно. Так что, все-таки не так?

— Помнишь, почти год назад, мы повздорили с ней из-за моей срочной командировки в Приграничье?

Ректор кивнул.

— А по моему возвращению, — продолжил Дэйв, — тот скандал в столовой, когда я вспылил и слегка зацепил Синицына. Кажется, так его звали?

— Его зовут Иван. Синицын — фамилия.

— Не важно! Вернее, — Дэйв, горько усмехнулся, — как раз это и важно. Мне тогда показалось, что между ними что-то происходит. Я поговорил с ней, рассказал о своих подозрениях. Она меня успокоила, уверяла, что это все напрасные страхи. И действительно все вроде как успокоилось. Мы продолжали готовиться к свадьбе. — Дэйв, глотнул из бокала. — Потом, она уехала на годовщину смерти своих родителей…

Ректор внимательно слушал сына, а сам пытался понять, что его зацепило в рассказе сына. Что-то в нем было. Нет, не неподдельное горе, сквозившее в каждом его слове. В конце концов, миллионы людей встречаются и расстаются. Взаимная любовь, это бриллиант, который рождается только после того, как из невзрачного булыжника симпатии, вытравили все ненужные примеси и огранили шедевр.

Если чуть сильнее надавили, резцы двух влюбленный мастеров, на первородный алмаз и все! Все рассыпается в пыль.

— Где ты еще говоришь ее видели? — Ректор вдруг вспотел.

— На Сером Тракте ведущего, ты сам знаешь куда. Потом мой человек ее потерял. Даже Легионеры из Псов Хауса, туда не ходят. А через сутки она вернулась, как ни в чем не бывало. Приехав в Москву, она поставила меня в известность, что между нами все кончено! Да, я узнал, что она написала письмо этому Синицыну. К сожалению, прочесть не удалось.