Подлецы и герои

Нет, он не ушел совсем – он оставался. В западных странах больше, в Российской империи меньше. В России власть не считала нужным оправдываться за военные траты и не считала нужным пугать подданных возможной ядерной войной. Если в Североамериканских Соединенных Штатах в пятидесятые-шестидесятые ни один частный дом не строился без радиационного убежища, а в гимназиях проводили учения по действиям в случае ядерного удара (нырнуть под парту и закрыть голову руками – интересно, они всерьез верили, что спасутся так?), то в России подобного не было и почти никто не засыпал с мыслью, что может сгореть в ядерном пламени. В девяностые начал уходить и страх ядерной войны – если долго чего-то бояться, страх притупляется. Более того, армии в основном стали профессиональными – и возможность умереть, разорванным снарядом, рассматривалась как невозможная все большим числом людей.

Частично страх войны сменился страхом терроризма. В отличие от войны терроризм, как говорится, всегда был с тобой. Терроризм – он везде и нигде, это война без линии фронта, без начала и конца. Терроризм – это вот что: ты сидишь в кафе, обедаешь и вдруг бах! – и ты уже не сидишь, а лежишь, изрезанное осколками стекла лицо заливает кровь, ты не знаешь, сможешь ли видеть, протираешь глаза и видишь, что рядом с тобой лежит оторванная кисть руки. Или – ты пришел в больницу – и тут несколько человек с автоматами врываются, бьют прикладами, кого-то расстреливают на месте, кого-то гонят на верхний этаж. И ты сидишь и не знаешь, сколько тебе еще сидеть, без еды, отправляешь свои естественные надобности на месте, вдыхаешь пропитанный страхом и вонью от испражнений воздух. Кого-то выводят на расстрел, и ты думаешь – когда начнется штурм, успеют ли спецназовцы уничтожить террористов до того, как те расстреляют тебя, и не взорвется ли фугас, заложенный в десятке шагов от тебя. Терроризм – это страх без начала и конца, но он касается только простых граждан. Тех, кто ходит обедать в кафе, кто обналичивает чеки в банке и кого не охраняет десяток натренированных спецов-волкодавов. Тех, кто принимает решения, – охраняют, и они не знают страха вообще. Никакого. И в своих решениях – а не стоит ли нам проверить: сделать то-то и то-то и посмотреть, как Россия отреагирует, – они никак не учитывают этот страх.

Вот и принимаются решения, бесстрашно ведущие к конфронтации, к нарастанию напряженности, к расшатыванию и без того хрупкой системы миропорядка, сложившейся десятилетиями. Тон дипломатических нот становится все более и более оскорбительным, а маневры самолетов-истребителей с авианосцев у границы – все более частыми. Люди, которые принимают подобные решения, и те которые их исполняют, не знают, каково это – прийти на руины своего разбомбленного дома и откопать собственными руками трупы своих дочерей. Они не знают, потому что некому об этом рассказать, – и они играют с огнем, используя для розжига все большие и большие порции бензина.

Поскольку военные методы решения проблем становятся все более и более рискованными, учитывая развитие вооружений, – применение вооружений заменяется игрой на нервах (при этом все понимают, что рано или поздно у кого-то они сдадут), а война настоящая заменяется боевыми действиями в тех сферах, где они раньше не велись. Великобритания разрабатывает новые способы коммерчески выгодной добычи нефти из сланцевых песков с канадских месторождений, по которым канадский доминион занимает первое место в мире, – это война или нет? Североамериканцы готовятся к коммерческому использованию технологии добычи попутного газа из угольных пластов, а Священная Римская империя ставит все больше огромных ветряков на европейской территории и открывает все новые и новые поля солнечных батарей в Сахаре – это война или нет? Российская империя строит первую в мире электростанцию, не уступающую по мощности крупнейшим атомным, использующую воду, превращенную в пар теплом подземных источников на Камчатке, – это война или нет?

Это – война, если не сейчас, то в будущем. Потому что война невозможна, если страны нуждаются друг в друге. Война начинается там, где нет торговли. В мире и так слишком много протекционизма, слишком много страха[83]. И если страны находятся полностью на самообеспечении – это путь к войне.