Подлецы и герои

Сотник залег на мат – снайпером он не был, но «Кобра» и не была снайперской винтовкой в традиционном понимании. Скорее, это было высокоточное оружие поддержки мелких диверсионных групп. Например, для стрельбы по стоящим на аэродроме самолетам. Патрон рубль или два стоит, а самолет сколько? Пока охрана расчухается…

Или для войны в урбанизированной или лесистой местности. Таскать такое вот чудо – удовольствие ниже среднего, но если есть автомобиль или лошадь… Сотник не раз видел, как такими винтовками доставали снайперов и стрелков исламистов, засевших в помещении и укрывшихся толстыми бетонными или кирпичными стенами. Выстрел – и готово.

Несмотря на немалые габариты, винтовка была удобной, ее специально сделали так, что любой стрелок, обученный работать на КОРДе, мог работать и на ней. Автоматизированный прицельный комплекс был уже выставлен на нужную дальность, в качестве мишеней служили толстенные чурбаки, которые потом раскалывали и топили ими походную кухню. Кухня была простая, на огне.

Отдача при таком чудовищном калибре оказалась вполне сносной – словно у охотничьего ружья. «Кобра» оснащалась большим дульным тормозом и специальным компенсатором отдачи, что позволяло стрелять из нее чуть ли не с рук. Изображение в прицеле на долю секунды смазалось, толстенный липовый чурбак брызнул осколками.

– Добра справа… – подытожил сотник, поднимаясь, – зело добра справа… Одну к нам в машину положи, еще одну в бэтээр.

– Казаки и так гутарят – мы приехать не успели…

– Так и пусть гутарят! Мы приехать не успели… Мы приехать не успели, у нас результат – на роту считай, при том, что нас тут четверо. Пусть гутарят…

Чебак ждал у модуля, почему-то мрачный как туча.

– Загнал?

– Так точно.

– Брезентом закрыл?

– Так точно.

– Ну, тогда поехали…

– Куда, господин сотник?

– Куда, куда… Тащить кобылу из пруда! К сербам поедем!

Чебак помрачнел еще больше, но направился к машине…

– А ты как думал?! – продолжал подначивать Велехов. – Как женихаться да по самоволкам бегать – так герой! А как перед отцом отвечать, так тебя и нету! Спортил девку, вот теперь и отвечай…

Чихнул, заводясь, двигатель машины.

– Ты с машиной-то осторожнее, двигатель не запори!

– Господин сотник… Петр Михеевич…

– Я уж сорок с лишком лет Петр Михеевич. К ней в самоволки бегал?

– К ней! Я люблю ее, правда, и она меня тоже… Я уже отцу отписал, чтобы приехал, чтобы зараз руки ее просить, как положено.

Велехов рассмеялся, хлопнул своего незадачливого подчиненного по плечу со всей своей немалой силы.

– Отбой боевой тревоги. Едем детали боевого взаимодействия с четой согласовать. А насчет того, что любишь, правду сказал?

– Вот вам крест!

– Добре. Тогда женись. Как положено, чтобы отец приехал, чтобы по казачьей традиции все было. И смотри у меня… обидишь ее…

– Ее обидишь…

У сербов все как обычно – крепостью стоящие дома, КПП на въезде. На сей раз никого из знакомых не наблюдалось, но машину уже знали и поэтому пропустили…

Дома у Радована вроде бы никого, очаг в кузне не горел, дым из трубы не валил, во дворе бесновалась собака…

– Вук[95]! Вук! – позвал Чебак, выходя из машины.

– Знакомы уже? – поддел сотник. – Так вот зачем тебе форма сменная понадобилась, разведчик. Старая-то в клочья.

Загремела цепь, собака затихла, в калитку выглянула Драганка.

– Доброго здравия, рус… – начала она и осеклась, увидев Чебака. И по тому, какой взгляд она на него бросила, сотнику стало понятно, что и в самом деле свадьба – не за горами и мешать этим двоим – грех…

Любовь есть любовь… Сам-то как бирюк… все по командировкам да ПВД. У брата уж четверо, а у самого… И каждая командировка крайняя, думаешь, вот вернусь – женюсь да детишек заведу. Ан нет.

– Отец дома? – спросил Велехов.

– Ойце… отец придет скоро. Он на базар поехал…

– Добре. Мы подождем?

– Захотите, я сейчас…

– Да нет. Я тут побуду…

Открыв багажник машины, сотник присел, задумался. Мысли одолевали его, и мысли тяжкие – с тех пор, как он услышал про сербов и про их историю.

Как же они живут? Ведь это тяжело так жить. Даже казаки так не живут. Да, они все служат, обязательно служат – но потом у каждого есть выбор. Хочешь – землю паши, хочешь – еще как работай, хочешь – в армии оставайся, хочешь – в войско Донское иди. Да, отец с детства сажает сына на коня, а в семь лет нет казачонка, который стрелять не учится… Все это есть, но ведь это мужчины. Это мужская работа. А представить, что какая казачка взяла винтовку и пошла служить… это все равно что мужнины штаны надеть. Нечего женщинам в армии делать. Слыхал, кстати, сотник про одну такую… в городе набралась – так ее отец прямо на круге – да вожжами. Чтобы дурь из головы выбить. Не женское дело – воевать, женщина по хозяйству должна быть.

А здесь? Та же Драганка? Она ведь не просто стрелять умеет. Она снайпер, она и в полевые выходы ходила, и людей убивала.

Что теперь из нее получится? Что за жена, что за мать?