Подкравшийся незаметно

- Значит, так, - задумался Быков, почесывая некоторые толщины тела. Э-э-э... Ну, например... Ну вот, например. Сейчас с выражением прочту.

Он поднял вверх руку и продекламировал:

- Я скажу вам не тая:

Абульфаза Эльчибья

Придавлю, как воробья!

Алиев расхохотался так, что у него даже выступили слезы. И вдруг резко прекратил смех.

- Погоди! А где же выражение? Ты же обещал с выражением прочесть!

- Выражение?.. Пожалуйста: "Еб твою мать!"

- Вот это другое дело, - кивнул Алиев. - Обещанное нужно выполнять. Отвечать за свои слова. Ладно, дальше давай.

Быков снова вскинул руку:

- Это что за пидорас?

А это Эльчибей Абульфаз!

Алиев снова расхохотался до слез.

- "Пидорас", говорит... Ой, не могу...И складно, главное... Эльчибей пидорас. Ох, смешно... Еще! Еще давай!

Воодушевленный успехом, Быков вновь по-ленинскизадрал руку:

- В вендиспансер Эльчибей

Притащил свой гонорей!

От хохота Алиев начал потихоньку сползать с трона.

- Ну, уморил, щелкопер! Ну, я не могу!.. Ой, ой... Заболел, говорит... Ох, ха-ха... Триппером... А ну, еще!

- Абульфаза Эльчибья

Посылаем мы к свиньям!

А Алиева Гейдара

Мудрецом зовут не даром.

Алиев хохотал без перерыва, утирая слезы:

- Этот, говорит, мудрец... Ха-ха... А того - к свиньям... Ха-ха-ха... Еще давай, гений!

Быков крякнул, прокашлялся и уже более уверенно зачитал:

- У Абульфаза Эльчибея

Мозгов не больше,

чем у курицы в жопе!

Новый взрыв хохота сотряс престарелое тело диктатора.

- А-а-а... о-о-о... Чем, говорит, у курицы... Уморил, подлец.

Внезапно Алиев оборвал смех, спросил подозрительно:

- А почему не складно?

- Белые стихи. Верлибр, по-научному, - не растерялся поэт Быков.

- Да? А петь их можно?

- Ну разумеется! - горячо воскликнул поэт Быков.

- Тогда ладно, - Алиев хлопнул в ладоши. Вбежала челядь. - Так, гения накормить, наградить шубой с моего плеча.

Быков обратил внимание, что челядь на мгновение замялась. Это не укрылось и от острого глаза диктатора.

- Ну что еще? В чем заминка?

Челядь переглянулась. Наконец помощник решился:

- У вас нет шубы. Осмелюсь напомнить: Азербайджан достаточно теплая страна. В холодное время вы носите турецкую кожаную куртку с меховой подстежкой на молнии. Но ее мы отдать не можем: она единственная.

Алиев пожевал губами.

- А трусов у меня сколько?

- О, трусов у вас немеряно!

- Хорошо, подарите ему трусы с моего... э-э, с моего э-э... Как это по-русски?...

- Плеча, - подсказал помощник.

Диктатор поморщился.

- Может, ты и носишь трусы на плечах, а я их ниже надеваю.

- Это просто идиоматическое выражение. Главное, что со своего тела.

- Ну ладно, как знаешь. Пускай с тела. Трусы с тела. Главное, чтоб телом пахли. Кстати, давно хотел спросить - а кто мне стирает трусы, носки и майки, достаточно ли проверенный человек?

- Докладываю: трусы и другое нижнее белье вам стирает Алла Борисовна Пугачева.

- Как так? Сама? - не скрыл удивления Алиев.

- Ну не сама, конечно, у нее женщина одна приходящая стирает. Вместе с хозяйскими шмотками - и ваши трусы.

Алиев на некоторое время задумался.

- Н-да, хорошо это мы русских умыли... Но зачем так далеко отсылать? Ждать же долго.

Помощник в волнении почесал кончик носа.

- Ну не так уж и долго. Самолетом "Азербайджанских авиалиний" отправляем. День туда, день там, день обратно. Не очень удобно, конечно, но зато какова операция! Маленький не зависимый ни от кого Азербайджан так унизил и подставил великую сверхдержаву!

- Да, здорово. А Москва знает?

- Нет, конечно, это же секретная операция, разработанная нашей разведкой. Если Кремль узнает, они это дело немедленно прекратят, приставят к Пугачевой свою прачку из ФСБ или из службы военной контрразведки. Но это крупнейшая и самая удачная наша операцияза последнее время. Все остальные операции нашей разведки пока провалились. Мы ведь, в принципе, молодая нация, разведку только ставим еще, учимся. И уже такой успех! Задействовали наше землячество в Москве.

- Всех участников операции втайне наградить "Орденом солнечного Азербайджана", но сами ордена не выдавать. Пусть хранятся у меня в сейфе. Нечего золотые вещи всяким оборванцам раздавать. Все равно пропьют или продадут за гнилой лаваш... Ладно, значит, этого, - Алиев указал на молча слушающего поэта Быкова, - накормить, все частушки переписать, выдать трусы, - я сейчас схожу сниму, - наградить тоже орденом, но орден не выдавать. Все свободны...

...Над независимым Азербайджаном свободно вставало вольное солнце...

Глава 10.

Почерневший от переживаний банан хлюпко врезался в лицо Анпилова и бессильно опал, оставив на лице непримиримого вождя нечто жидко-осклизлое.

Анпилов хотел выругаться по-трудовому, по рабоче-крестьянски, но сдержался, потому что вокруг были дети. Собственно, один из этих детей и бросил банан к нему в клетку. Утирая натруженное за день лицо от остатков заморской дряни, Анпилов посмотрел на мальчонку. Так и есть - типичный представитель московско-лужковского зажравшегося буржуазного класса толстый мальчик с наглой улыбкой боя, хозяина жизни.