Подкидыш для хулигана

— Сволочь! – выла Диана. — Выбрал эту патлатую вместо меня. Даже на ребенка наплевать. На своего! На чужого не плевать, а на своего… вот что мне теперь делать? Отец меня пристрелит, идти мне некуда. Я работы лишусь, кому нужна пузатая модель?

— Еще раз говорю: иди к тому, кто тебе этого ребенка сделал! – жестко произнес Горин. — На этот бред я не куплюсь, разводиться с Таней, и жениться на тебе не собираюсь, как и за лоха себя держать. Иди, ври кому-нибудь другому.

— Ладно, – трагично вздохнула Диана, и уставилась на меня. — Смотри, с кем живешь. С избалованным и жестоким человеком. Он и тебя выкинет на улицу. Может, тоже беременную, и будет утверждать, что он не при делах.

Диана мне категорически неприятна. Но что, если она правду говорит?

— Леш, ты уверен? – спросила я, пересилив себя.

— Что не от меня это чудо залетело? Уверен. Мне отец в голову вдалбливал лет с тринадцати, что в каком бы я состоянии ни был, защита должна быть. Тань, – Горин поморщился, — не слушай ее вранье. Иди в квартиру, я через минуту вернусь, просто не хочу чтобы тут вой был на весь этаж. Сейчас выслушаю, какая я тварь, и зайду домой.

Но ведь любая защита не может быть стопроцентной. Таблетки, бывает, не срабатывают; резинки рвутся, а мужчины такие твердолобые.

— Так я и думала, – горестно скривила губы Диана. — Мы с ребенком тебе не нужны. Новая семья, вот я и не нужна стала. Я... я бы сама вырастила нашего малыша, но папа меня просто убьет. Мама перестанет разговаривать со мной, с работы уволят. – девушка сжала кулаки. — Если дашь мне денег, можешь забыть о нас с бэйбиком. Дай мне тысяч тридцать зеленых, купи двушку, и мы ни на что не будем претендовать. Сама выращу!

— Ты офигела?

— Я работы лишусь, и поддержки родных! Ты должен мне! – Диана топнула ногой, с ненавистью уставившись на Лешу.

— Побрякушки, что я тебе дарил, продай, если хочешь. И это все. Ничего ты не получишь.

— Леш, – окликнула я, — а если…

— Диана – патологическая лгунья, Пчелка. Возьми это за константу, ладно. Все эти заламывания рук, слезы, гнев – это игра, – вздохнул Горин.

— Дай хоть денег на аборт, и десятку тысяч баксов! – возмутилась Диана.

— Может, нужно анализы сдать на отцовство? – испугалась я, услышав про аборт.

Я бы не смогла жить с Лешей, будь Диана от него беременна. С Марьяшей мы бы что-нибудь придумали, но я бы просто не смогла вот так. Но и аборт… это выбор каждого, но Диана ведь говорит, что это вынужденно? Я мешаю ей, неужели все из-за…

— Денег нет, Ди, – Леша обратился к ней, но взглянул на меня. — Дьявол, я только сообразил, к чему весь этот театр драмы и трагикомедии. На бабло решила раскрутить? Так я теперь как все, за зарплату работаю. Отец от кормушки отстранил, я даже тачку продаю. У меня ничего нет.

— Как нет?

К моему ужасу, мы с Дианой спросили это одновременно. Она с возмущением, а я с ужасом.

— Прости, Пчелка, что соврал. Бабла нет, сейчас я правду сказал. Но слово я сдержу, – торопливо добавил он.

Денег нет, но слово сдержит. Сдержит? Достанет два миллиона?!

— Вот козлина, – Диана сузила глаза, развернулась, хлестнув волосами, и пошла к лифту.

— Солидарна, – процедила я, и вошла в квартиру.

Убила бы!

Кипя от негодования, я вошла в комнату, достала из-под кровати чемодан, раскрыла его, и начала швырять в него вещи.

Горин вошел в комнату.

— Тань…

— Врун несчастный! – прошипела я, швыряя в чемодан джинсы. — А я… ну и дура я! Поверила. И кому?

Горин нагло вытащил ворох шмотья из чемодана и свалил все на кровать.

— Ты обнаглел? – задохнулась я от возмущения, и попыталась вновь раскрыть чемодан, но Леша схватил меня за руки. — Отпусти, придурок!

— У тебя истерика, Пчелка. Угомонись, никуда ты не уйдешь.

— Уйду! – разозлилась я еще сильнее. — Ты – бессовестный человек! Каким был, таким и остался!

Вот только я начинаю думать, что все налаживается, что есть шанс, и все портится. Леша ведь знал, что мне нужны деньги! Знал, что не на шубку и не на красивенькую машину. Знал, и соврал! Его проблемы важны, его жизнь важна, а я так, подумаешь. Можно обмануть, глупая Таня уши развесит, и побежит на задних лапках помогать.

— Тань, прости что соврал. Правда, – тихо произнес Леша, и его спокойный голос подействовал на меня не умиротворяюще, а как красная тряпка на быка.

Но вместо того, чтобы кинуться на него с кулаками я, неожиданно для самой себя, села на кровать, и разревелась, спрятав лицо в ладонях.

— Ты такой простой, – всхлипнула я. — Простить? Вот так просто? А мне что делать теперь, а? Я эти деньги не найду так быстро. А вернуть их придется, это не шутки. Если папа скажет: «Денег нет, простите», его не простят. Нам квартиру придется продавать в ускоренном темпе. За копейки, Леш! И не факт, что не обманут. И не факт, что даже в области потом сможем купить жилье!

Я говорила, задыхаясь и чудом не заикаясь от слез.

— Тань… черт, не реви! – испуганно попросил он. — Я же обещал, что деньги будут!

Горин суетился рядом со мной, то по плечу похлопывал, то порывался обнять, но я отталкивала его локтями.