Подкидыш для депутата. Выбор сердца

Кажется, сегодня должна мама прилететь с отдыха. Может, поможет мне? Но из нее няня хуже Фрекенбок выйдет. Она и родного сына-то особым вниманием никогда не жаловала. Все, что я помню из детства, так это, как папа пропадал на работе, а мама — в салонах красоты. Сам же я был сдан на попечение нянек. Наверняка тоже «лучших в агентстве и с рекомендациями». Не удивительно, что вырос таким, какой есть.

Но с Машей все будет иначе. Она заслуживает опеки и особого подхода. Так что мать моя не годится. Не вариант. Присмотреть и поруководить няней — да. Но не более того.

Что предпринять? Как быть?

— Мне девятнадцать! — возмущенно фыркает Лена. — Я — студентка пединститута. И с первого курса подрабатываю няней. Я люблю детей, правда. И умею ладить с ними, — хлопает ресницами. — А еще мне очень нужны деньги, — опускает взгляд.

— Это не повод, чтобы… — строго чеканю я, но пигалица перебивает.

— Дайте мне шанс! Пожалуйста! — умоляет девчонка. — Я справлюсь.

В качестве доказательства протягивает руки к Машеньке и улыбается ей. На этот раз вполне искренне.

Ребенок сканирует новую знакомую буквально пару секунд, а потом… вдруг хихикает задорно и укладывает свои крохотные ручонки в ладони Лены. Няня-студентка берет Машу, обнимает бережно, сюсюкается с ней, покачивает.

— Покажите мне, где смесь, овощное пюре, — заявляет деловито. — В агентстве мне сообщили, что Машеньке восемь месяцев. Значит, прикорм уже вводите, — продолжает смело, со знанием дела. — Ах да, сколько раз в день у нее сон по режиму?

Сон? Режим? Это что за звери такие?

— Кхм, — откашливаюсь я, и становится немного стыдно. — Машенька сама решает, когда ей спать.

— Ммм, понятно, — протягивает Лена. — А мама Машеньки?

— У нее. Нет. Мамы, — раздраженно чеканю, выделяя каждое слово.

В свою очередь, Маша, будто издеваясь надо мной, невозмутимо выдает свое коронное «ма».

Тем временем Лена теряется, бледнеет. Наверно, предположила худшее и решила, что мама малышки погибла. Впрочем, она недалека от истины. Где настоящая биологическая мать Машеньки — я понятия не имею. А Катя — всего лишь суррогат. Да и не существует ее для нас. Вычеркнута из семьи.

— Извините! Я не хотела, — испуганно машет головой студентка. — Я всего лишь подумала, что могла бы у мамы уточнить некоторые моменты. Простите.

— Все моменты будешь обсуждать со мной, — перехожу на привычный приказной тон. — Звонить можешь в любое время. И на входящие отвечать обязана, — грожу ей пальцем. — Учти, в доме камеры установлены. Так что ты и все твои действия под наблюдением.

Я не блефую. После Фрекенбок я действительно установил камеры в гостиной и Машиной комнате. Впоследствии хочу сделать то же самое на втором этаже, где сейчас ведется ремонт: планирую оборудовать детскую рядом со своей спальней. Как я Кате обещал…

Черт, опять предательница в голову лезет! Вырву сегодня ее оттуда!

— Хорошо, — кивает лихорадочно Лена. — Не беспокойтесь! У нас с Машулей все в порядке будет. Мы поладим, — чмокает ребенка в розовую щечку.

Хочу ей верить. Впрочем, выбора особо нет. Надо ехать в совет.

Даю няне распоряжения, а она внимает каждому моему слову. Да меня граждане так не слушают, как она! Может, сработаемся?

Выдыхаю с облегчением и, оставив Лену с Машей, направляюсь к двери. Открываю настежь и буквально на пороге сталкиваюсь с Эльвирой. Не ошибся: мама сегодня прилетела.

Хочу быстро поздороваться и умчаться прочь, но понимаю, что не могу. Я должен объяснить, что произошло.

Обреченно смотрю на часы и понимаю: день не заладился с самого утра.

Глава 11

Хватаю злосчастную папку, сминая в руках мягкий пластик, и выхожу в приемную. Собираюсь дать пару распоряжений Лизе, но осознаю, что она уволилась. По собственному, как я и приказал. Испарилась молниеносно, словно и не было ее вовсе. Даже не попрощалась: наверняка в глаза мне смотреть стыдно было. Поведение секретарши только подтвердило мою догадку: «эффектную соблазнительницу» ко мне подослали намеренно.

Признаться, метод слишком нелепый и примитивный. Даже обидно: неужели меня за полного идиота держат? На секунду готов предположить, что Екатерина все вдвоем с муженьком провернула, без высокопоставленных лиц. Однако вспоминаю подкупленный персонал клиники — и отбрасываю эту мысль. Все же кто-то сильный стоит за ними, руководит и помогает.

От размышлений меня отвлекает телефонный звонок. Машинально подношу трубку к уху, не посмотрев на дисплей.

— Дмитрий, давно тебя не видно и не слышно, — звучит бодрый голос Емельяненко. — Как продвигается дело… Хм… Впрочем, это не телефонный разговор, — задумчиво тянет.

— Вашими молитвами, — бурчу себе под нос, но, одумавшись, исправляюсь. — Потихоньку, Герман Алексеевич.

— Если тебе моя помощь нужна, ты только скажи, — чересчур дружелюбно говорит он. — Только я должен владеть полной информацией, если ты понимаешь, о чем я.

— Да, конечно. Мне нет смысла скрывать что-то от вас, вы же знаете, — пытаюсь отвечать убедительно. — Вы в курсе всей ситуации.