Подкаст «Слушай ложь»

Прикусываю язык, чтобы не сказать: «Как на празднике, Бен. Сам-то как думаешь?» Но я Люси, Гостья Подкаста. Невинные люди не бросают колкости.

«Невинные люди не планируют убийство мужа». Это не Савви. Она никогда этого не говорила. Но я все равно слышу это ее голосом.

– Было тяжело, – говорю я.

Он кивает и несколько секунд молчит.

– А раньше? Ты ведь бегаешь, да? Никогда не заглядывала сюда во время пробежки? Ведь дорожка рядом.

Не знаю, откуда ему известно, что я бегаю, но не исключено, что на данный момент Бен знает обо мне больше, чем я сама.

– Я начала бегать пару лет назад. Да и на улице мне бегать не нравится, так что нет. Я никогда не заглядывала сюда на пробежке. Тем более в такой жаре. – В мое лицо врезается жук, и я едва подавляю громкое ругательство. Машу рукой перед лицом. Слишком старательно. Выгляжу так же, как чувствую себя, – безумно.

– Но ты знала о дорожке, да?

– Да, конечно. Это маленький город, и на дороге есть указатель, что рядом дорожка для пробежек. Я проезжала мимо миллион раз.

Мы всё еще идем, и я понимаю, что не знаю, где именно было обнаружено тело Савви. Тут все одинаковое. Одна грязная тропинка, петляющая между одинаковыми деревьями.

Невинный человек это запомнил бы? Может, невинный человек ходил бы сюда каждый день, отчаянно пытаясь найти то воспоминание? Я была тут дважды – и оба раза впала в истерику.

Вообще я начинаю видеть смысл в маминых словах.

Снова замечаю, что Бен не сводит с меня взгляда и хмурит брови. Он-то должен знать, где нашли тело Савви. Он наверняка все это спланировал – дорогу, вопросы… Может, даже репетировал это обеспокоенное выражение лица, которое постоянно мне демонстрирует.

Он указывает рукой:

– Это там.

Похоже, он считал, что написано у меня на лице. От этого мне неловко. Отворачиваюсь от него.

Мое сердце бьется слишком громко, отдаваясь в ушах, а пот ручьем стекает по спине, хотя сегодня не так жарко по техасским меркам. Меня подташнивает.

Замечаю цветы в небольшой розовой вазе у дерева и останавливаюсь. Желтые розы. Любимые цветы Савви.

– Ее мама часто сюда приходит, – объясняет Бен, замечая мой взгляд. Молча киваю.

Конечно, никаких указаний на то, где нашли тело Савви, тут нет – прошло столько лет, – но теперь я вспоминаю. Полиция показала мне фото тела, наполовину в грязи, в порванном в нескольких местах платье. Я не сводила взгляда с почти оторванной лямки, державшейся на одной нитке. Я знала, как это произошло. Знала, но не могла вспомнить. Или я хотела вспомнить так сильно, что попыталась создать воспоминание… Теперь трудно сказать.

– Все нормально? – спрашивает Бен.

– Да.

– Что ты чувствуешь, находясь здесь?

Перевожу взгляд на него. Поражаюсь тупости вопроса.

– Ты сама не своя с тех пор, как мы вышли из машины. Тебе тяжело находиться здесь – где она умерла?

– Ко… конечно, тяжело. – Делаю вдох, но это не помогает.

Савви появляется у него за спиной. Она в коротком черном платье, которое часто носила, – хлопковом, не вычурном, облегающем фигуру так, что все прохожие оборачивались. Широко улыбается и делает вид, что душит его. Моргаю – и она исчезает.

Нужно отсюда уйти. Голова идет кругом; я не могу быть Люси, Гостьей Подкаста, когда не могу нормально думать. Могу ляпнуть что-то ужасное, или глупое, или…

Невинные люди так себя не ведут.

– Ты не могла бы рассказать, почему тебе так тяжело тут находиться? Только потому, что тут умерла Савви, или к тебе приходят какие-то другие воспоминания?

По моей щеке скатывается бусинка пота. Тут слишком жарко, не могу дышать. Воздух густой и ужасный.

В глазах появляется черная каемка. Ноги немеют. В ушах стоит громкое жужжание, и я не понимаю, это всё тупые насекомые вокруг или же мой мозг окончательно отказал. Если второе – я его не виню. Удивительно, что он продержался так долго.

– Черт… – Голос Бена долетает до меня издалека, но, когда я падаю, почему-то касаюсь его, а не земли.

Он смягчает падение, но все равно мы оба оказываемся на земле. Не думаю, что ему часто приходилось ловить падающих дам, – получается у него не очень.

Мне не хочется быть здесь, так близко к тому месту, где была Савви, но все, что мне удается, – сесть, оставив зад в грязи.

– Эй. Люси. Посмотри на меня. – Бен стоит на коленях передо мной, держа одну ладонь на моей спине, другую – на руке, будто он боится, что я упаду. Ладно, боится не без оснований… – Ты в порядке?

Одни тупые вопросы от него сегодня.

– Ты можешь… Не знаю, что делать. Вызвать «скорую помощь»? – Бен уже достал телефон. Мне на глаза попадается микрофон, он на земле недалеко от нас.

Качаю головой.

– Дать тебе воды?

Снова качаю головой.

– Господи… Прости меня. – Он говорит мягко, чуть крепче сжимая мою руку. – Прости, пожалуйста.

Дважды моргаю. Легкий ветерок шевелит его волосы и на секунду позволяет отдохнуть от жары.

– За что? – спрашиваю я.

Он выглядит удивленным.

– За то, что привел тебя сюда. Что надавил.