Подкаменная Тунгуска

— Чужак-человек с неба тупой. Шибко умно прятатя надотя. В бочку вонючки не заглянул.

— Вытащи мой крокодиловый чемоданчик. Все бумаги на фирму и документы положи в свой блестящий чемодан. Оба чемодана отнеси в багажник снегохода. Он под ёлками остался. А я пойду за бензином.

— Куда ехать, хозяйна? — спросила тунгуска, когда пристегнула стяжками оба чемодана на багажнике.

— В райисполком и военную комендатуру. Заявить о гибели Вонифатия Епилдофоровича Етагырова. Так положено по закону.

— Мне одеваться?

— Жди меня завтра. Вернусь с полицией. А теперь пошли в избу и попрощанькаемся, Фёкла.

Ерофеичу показалось, что он впервые заметил на лице его таежной жонки издевательскую улыбку. Густые ресницы разомкнулись, неожиданно широко раскрылись веки.

— Да у тебя глаза зелёные, как у ведьмы! Зеленоглазых тунгусок не бывает.

Он со всей жилистой кержацкой силой влепил ей кулаком в нижнюю челюсть. Легковесная жертва ударилась головой о печку и осела, как тряпичная кукла. Из уголка рта побежала на грудь струйка крови.

— Вот и попрощанькались.

Ерофеич закрыл ставни навесил на дверь пудовый замок с засовом и плюнул на дверь.

— Да пропади оно всё пропадом!

25.4

Отъехав метров в объезд за сто со двора вниз по горе, он остановился, не глуша мотора, возле церкви. На снегу валялись окровавленные суки с убитыми щенятами. Ерофеич призадумался.

Стоял хрустально ясный полдень. Солнце светило прямо над отливающими золотом снежными горами, а по бокам от главного светила повисли два ложных солнца. Если не побояться глянуть на слепящий свет, то в небе может причудится меч, направленный остриём к земле, или крест — золотой луч пронзал воздух до самых горных пиков. В небе искрилась радужным переливом каждая крохотная льдинка. Дышалось легко и радостно, хоть на вдохе в груди и пощипывало от мороза. По такой ясной погоде даже голова кругом идёт от бодрящего горного воздуха. Хорошая примета — два ложных солнца по бокам от настоящего.

В Медвежьедольске остался офис фирмы «Листа» с наёмными менеджерами на хорошей зарплате. Там же неподалёку промплощадки и склады с пантами, сушеными собачьими членами, холодильники с медвежьими тушами. Сушилки с целебными травами. Осенью их национализируют маосталинисты, было бы что жалеть. Ерофеич третий держатель пакета акций ЗАО «ЛИСТА ИМПЕКС». И первый наследник главы фирмы. Все бумаги выправлены по закону. При больших деньгах выучиться тырнету и компьютерному делопроизводству — как раз плюнуть. Да хоть бы китайский язык выучить, только плати…

Он вскинул на плечо охотничий гладкоствольный автомат 12-го калибра и расстрелял весь подствольный магазин в снежный массив, грозно нависавший над избой, прилепившейся к горе. И сразу же пожалел, что не взял с собой карабин. С пятисот метров стрелять было бы безопасней.

Сначала ничего не случилось. Ерофеич крякнул с досады, полез было за патронташем, но сверху что-то ухнуло, словно упала многотонная скала. Гул ещё не донесся до ушей, но он ощутил сотрясение горного склона даже через толстые войлочные подошвы унтов. Верхушка снежного навеса на склоне каменного пика горы над его избой стала как-то морщиться, как будто кто-то незримый сминал лист бумаги.

Мачта, уже без ветряка, раскачивалась из стороны в сторону, как под порывами ураганного ветра, хотя морозный воздух был неподвижен. Потом она начала медленно крениться, как сломанная спичка. И вдруг вся многотонная масса заледеневшего снега разом тронулась вниз, взбивая снежные бурунчики на своём пути. Заснеженная земля ещё раз глухо ухнула под ногами. Донёсся шум, да такой, что уши заложило будто ватой.

Накат лавины настиг и опрокинул вездеход. Благо, двигатель не заглох. Ерофеичу удалось оседлать гребень лавинного потока, и теперь он нёсся с горы в снежном вихре, ничего не видя перед собой. За ним летели раскатанные бревна трёхсотлетней избы, любое из которых могло расшибить его и снегоход в лепёшку.

Лавина остановилась посреди озера ровнёхонько в промежутке между двенадцати каменными столбами. Высокое весеннее солнышко не светило, а слепило вовсю. На вылизанном за зиму ветрами льду залива совсем распогодилось. Ерофеич даже принялся намурлыкивать себе под нос что-то весёлое. Везунчик — и на это раз обштопал судьбу, убежал от опасности. Двенадцать каменных столбов выстроились в ряд по обе стороны от снегохода, как зубы в пасти чудовища. Между ними зияла щербина, как будто место для тринадцатого. Холодок пополз за шиворот, когда Ерофеич вспомнил улыбку Фёклы.

Заглушив двигатель, он стянул с головы рыжий малахай, поднес было руку ко лбу, чтобы перекреститься, но рука тут же упала, как сведённая судорогой. Индикатор заряда батареи пульсировал красным квадратиком, жалобно попискивал динамик, подавая сигнал тревоги. Хотя ещё утром аккумуляторы была заряжены под самую завязку.