Подготовка смены

Метеллам-то в ближайшее столетие вымирание уж точно не грозит, а семейство на подъёме. Оно и хорошо, что всё это впереди, а нынешний молодой патерфамилиа пока в своих перспективах не уверен. Я догадываюсь, чего он от меня хочет, но в наши планы это не входит, так что обещать мы ему ничего не будем, но не будем и собачиться с ним, а как и в чём по мелочи навстречу ему пойдём — помозгуем с тестем.

— Скорее всего, он предложит тебе надавить на этих мнимых бывших гадесцев, чтобы они продавали свои товары не Карфагену, а нам, а мы в свою очередь — купцам из числа его клиентов, — прикинул Хренио, — Как отбрыкиваться будешь?

— Мы им это уже предлагали, но они отказались — у них же с Карфагеном давние связи, и они не хотят их менять. Для нашего государства согласились продавать напрямую столько, сколько нам нужно, но вся торговля в Луже — только через Карфаген. А надавить — как мы на них надавим? Налогами? Они тогда в Гадес вернутся или в Тингис, допустим, переместятся, а мы тогда и те налоги потеряем, которые они нам платят. Это уж точно не в наших интересах. Силой принуждать? А какой силой, когда у нас военного флота нет? В нём нам римский сенат очередной раз отказал. А за них и Гадес вступится, и Тингис, и все прочие финикийские города, и как нам ссориться с ними, когда они — союзники Рима, а на море сильнее нас и сами, а главное — нам нужна дружба с ними для защиты от пиратов?

— Короче, мы нуждаемся в их дружбе больше, чем они в нашей, — резюмировал Володя, — А всё отчего? Оттого, что все дороги ведут в Рим, — и мы все рассмеялись.

— А проследить за ними, разведать их маршруты, найти этих атлантов и выйти на прямой контакт с ними — мы бы с удовольствием, сами же прекрасно понимаем, что и гадесцев тогда могли бы этих бортануть, и Карфаген, — развил я эту демагогию дальше, — Но опять же, как это сделать без хорошего флота? Разведку мы ведём, но пока результатов нет. А если даже и найдём атлантов, то что, если и они не захотят менять давних торговых связей? На них-то чем надавишь, если они плавают и по Морю Мрака, и в Индию, да ещё и быкуют в том Эритрейском море, как теперь выясняется? — мы снова рассмеялись.

— Да, вполне сойдёт, — заценил Васкес, — Будь это года три назад, Метелл мог бы попробовать надавить на Гадес через Гнея Сервилия Цепиона, который был наместником Дальней Испании, но сейчас у него этого рычага уже нет. Да и напугали наместников эти испанские жалобы и судебные процессы по ним.

— И гнев богов по их результатам, — добавил Волний, после чего расхохотались и они с Артаром, и участвовавшие в операциях бойцы.

— Поэтому — да, — продолжил Хренио, — За мнимыми финикийцами мы надёжно спрятались. Для нас это обстоятельство непреодолимое, и Метелл ничем нам тут помочь не может ни сам, ни через политических союзников семьи. Тем более он не может пока и на сенат повлиять ни по вопросу нашего флота, ни по давлению на финикийские города. А значит, ему придётся смириться с тем, что в прибыльную торговлю с мнимыми атлантами ему не влезть. И мы в этом не виноваты — мы бы рады, самим хочется, но никак не можем.

— А попозже? — спросил спецназер, — Метеллы же потом в союзе с Цепионами в большую силу войдут?

— Да, лет через двадцать их группировка станет самой влиятельной в сенате, — я почесал загривок, — С ними, конечно, надо дружить. А раз уступать им долю в индийской торговле в наши планы не входит, и впускать в страну ихних хапуг тоже, надо удоволить их как-то иначе. И наверное, раньше, когда для них это будет важнее и ценнее.

— Метелл будет военным трибуном в консульской армии Луция Эмилия Павла, — напомнил Васкес, — Жалованья на этой должности не полагается, она общественная, а ведь представительские расходы на ней немалые.

— Именно. И даже надежды на добычу будут невелики, учитывая порядочность и щепетильность консула. Метелл будет, мягко говоря, стеснён в средствах, и просьба об услуге, вполне для него посильной, за которую ему будет щедро предложено на лапу, для него окажется весьма кстати.

— До Пидны, после которой он будет послан в Рим с известием о победе.