Подготовка к исполнению замысла

— Как мне сообщили в ГУВД, Соловьев привез написанную им песню о блокаде Ленинграда и каким-то образом оказал помощь в поимке маньяка, который год терроризирующего город. Прикрываясь удостоверением сотрудника милиции, тот насиловал и грабил несовершеннолетних девочек. Конечно, о маньяке не информировали население. Поэтому и роль Соловьева в поимке преступника держится в секрете. Руководство города решило представить Сергея Владимировича к поощрению. Вот и попросили меня попутно, как старого оперативника собрать о нем сведения, чтобы не посылать специально сотрудника к вам. Вдруг он окажется недостойным награждения.

— Неоднозначный парнишка, — пробормотал, в удивлении мотая головой, Николай Николаевич.

Достал из сейфа общую тетрадь и начал листать страницы.

— Хотел лично с ним познакомиться, но не довелось, — дополнил.

Нашел запись и зачитал:

— Вот, Соловьев Сергей Владимирович, шестьдесят первого года рождения, учащийся девятого класса средней школы номер восемь. Так… классная руководительница, … директор …. Комсомольский активист. Спортсмен. Пользуется авторитетом. Увлекается музыкой. Ага! А вот наше. Неформальный лидер у подростков Заводского поселка. Организатор драки в апреле на городских танцах подростков зареченских поселков с подростками другого городского района. Так называемыми Флоровскими. С каждой стороны в драке принимало участие до ста человек.

Поднял голову и продолжил своими словами:

— Задержанных и пострадавших после драки не было. Мы пытались провести оперативные мероприятия. Кое-что собрали. Но жалоб и потерпевших не было. Я собирал на профилактическую беседу лидеров подростковых группировок. Однако большинство не пришло. Соловьев тоже. За него вступилась классная руководительница и, отговорившись занятостью того, отпросила от встречи. Думаю не без вмешательства самого Соловьева. Я рекомендовал приглядеть за всеми этими лидерами своих оперов, ответственных за районы и участковых, да и сам решил присматривать. Но сам понимаешь, какая на всех сотрудников нагрузка. У вас не лучше, наверное.

Петр Петрович, кивая головой в понимании, просит, показывая на тетрадь:

— Можно я кое-что выпишу?

— Пожалуйста, — отвечает хозяин и разворачивает тетрадь.

Петр Петрович переписывает информацию в свою записную книжку, затем смотрит на запись, размышляя.

— У нас довольно сложная криминальная обстановка в городе и районе. Город рабочий. Отношения простые. Чуть что не так — в «рыло». Особенно у подростков. А там друзья подключаются, и понеслось…. Сами были такими.

Весь город поделен между подростками на районы. В каждом районе своя подростковая группировка, а то и не одна. Везде свои лидеры. Появление чужого подростка в другом районе чревато избиением или ограблением, если он не вхож в свою влиятельную группировку, которая за него может отомстить.

Мы знали о предстоящей драке на танцах, но не ожидали, что соберется так много подростков. Смогли выделить из вечерних смен всего несколько сотрудников дополнительно. Но что они могут сделать с двухсотенной толпой разгоряченных подростков. Ожидали худшего в результате драки. Однако их лидерам удалось договориться как-то и общей драки не случилось. Подрались несколько человек один на один и все довольные разошлись. Лидеры даже руки пожали друг другу при завершении. Никогда о подобном не слышал, — информирует Николай Николаевич.

— Пока ничего подозрительного и криминального в деятельности Соловьева я не вижу. Вы Николай Николаевич не поможете собрать о нем дополнительные сведения? — Петр Петрович поднял голову.

— Что вас еще интересует? — спрашивает хозяин кабинета, скрывая раздражение.

— Может, выпьем за знакомство? Заодно и обсудим, что может понадобиться моим коллегам для доклада в Обком, — предлагает гость с улыбкой и тянется к своей сумке.

Лицо Николая Николаевича оживляется:

— Другой бы спорил, а я бы уже полчаса дрался. Как у нас говорят участковые — «С утра выпил, целый день свободен».

Петр Петрович достает бутылку коньяка, и закуску из обкомовского пайка.

— Неплохо живут коллеги, — отмечает Николай Николаевич.

— Это я неплохо живу на пенсии, — смеется Петр Петрович. — Работаю юрконсультом на заводе.

Разливает по стопкам благородный напиток.

— Вот собрался на несколько дней на Волгу с удочкой посидеть. А тут свои узнали, обрадовались, что не придется никому ехать в командировку. Подсуетились и снабдили в благодарность, — пояснил он.

Завязался обычный разговор опытных оперативников о работе и бабах. Вскоре перешли на «ты». Наконец вернулись к разговору о Соловьеве.

— Правильно ты отметил Николай. Неоднозначный подросток этот Соловьев. Песня о блокаде. Комсомольский активист. Лидер поселковых подростков. И организатор драки с подростками другого района, — в задумчивости перечислил Петр Петрович. — Из-за чего хоть там драка началась? Не знаешь? — поинтересовался.

— Тут тебе, вероятно, поможет участковый или мой опер. Он обслуживает зареченские поселки. Коля! — заревел неожиданно он и стукнул кулаком в стенку за спиной.

В комнату залетел худощавый молодой человек и выпалил: