Подгорная

- Так это бабка всё. Совсем из ума выжила на старости лет. Думает, что мы всё это распродадим, как безделушки! Ну не я, а родители, конечно. А родителям - оно надо? Память, как-никак. А бабка этого всё понять не может. Хотя скорее не верит. Вот она всё, что от деда осталось дома - в смысле, вещи, - в чулан и под замок. А сама рядом постоянно в кресле, будто часовой на посту. Даже спать умудряется как-то! Наверное, притворяется... Ты просто так мимо проходишь, а она глаз один приоткроет и традиционное своё: «Опять лоботрясничаешь, никак задумал чего?.. Смотри у меня, я за тобой наблюдаю, в отличие от родителей...» А я и возразить ничего не могу, будто к полу пристыл. Да и смысл отнекиваться - всё равно не поверит. Мальчишкам вообще мало кто верит... Даже родители и те косо смотрят.

- Так что с компасом?

- Стянул.

- Ну ты и лазутчик! - подивился Юрка.

- Да там случайно всё вышло... - развёл руками Бориска. - Гости из города нагрянули, пришлось для них спальные места освобождать - а кроме чулана, больше и негде. Вот мама и заставила всё оттуда выносить в бабушкину комнату. А бабушки, как на грех, не было - она в церковь ещё с самого утра ухромала. Ну, я носил, носил коробки, перетаскивал с места на место вещи... Потом добрался до дедушкиной формы. Стал разглядывать медали, приколотые к мундиру, - сначала хотел что-нибудь из наград умыкнуть...

- А чего не умыкнул?

- Так награда ведь. Какое я имел право?

Юрка одобрительно кивнул.

- Я бы тоже ни за что не взял!

Бориска вздохнул.

- А знаешь, как хотелось?.. Как будто кто-то навис над плечом и шепчет в ухо: «Бери, не раздумывая, пока бабушка не вернулась. Бери...» Я ещё испугался тогда не на шутку! Думал, что в комнате кто-то есть, помимо меня!.. Потом глядь, а рядом с мундиром компас лежит, а на обороте гравировка эта... - Бориска снова извлёк из кармана компас и благоговейно обтёр тот от крошек. - Схватил я его, и дёру, пока бабка не вернулась! А где ещё прятать, как не в сарае - туда никто и не ходит. Сыро, правда, только...

- А как разбил?

Бориска аж вспыхнул.

- Что ты, это не я! Дед сам рассказывал, ещё при жизни, как во время обороны Севастополя в него осколок от вражеского снаряда отскочил... Чиркнул, говорит, вроде по касательной, незаметно так. Дед даже поначалу внимания не обратил. А когда бой закончился, он глядь, а мундир-то весь на груди распорот! Словно голодный волк его рвал когтями. Так вот, ткань по ниточке, а крови нет. Дед поначалу ничего не понял. Даже поверил в благосклонность небесных сил... Хотя так, наверное, и было. Он собирался было уже отойти от борта, как совершенно случайно бросил взгляд под ноги. А там, на палубе у борта, лежал этот самый компас. Он, по-видимому, выпал из разорванного нагрудного кармана. Скорее всего, именно он и спас деду жизнь... А потом и всему экипажу корабля. Как выяснилось позже, взрывом повредило навигационное оборудование, и корабль попросту ослеп. Компас помог и тут... а потом треснул.

- Разве так бывает взаправду? - не поверил Юрка. - В смысле, вещи просто так ломаются?..

Бориска пожал плечами.

- Тут, наверное, немного иначе всё... Если спасаешь кого, то непременно ценой собственной жизни. Вот и компас спас.

- Да брось ты! Он ведь работает, а значит... - Юрка осёкся. - Нормально всё, в общем.

Бориска пожал плечами.

- А бабка так и не догадалась, что вещь пропала?

- Да мне кажется, что она толком и не помнит всего, что сторожит.

- А смысл тогда сторожить?

- Она оберегает память деда... А вещи так, просто... чтобы было к чему прикоснуться. Ведь к деду больше не прикоснёшься.

Так, за разговорами, ребята миновали кирпичную церковь с высокой колокольней, на самой макушке которой свила гнездо бесстыжая галка. Дальше начинались бывшие колхозные поля, мастерские и гаражи - всё это разрушено и наполовину разворовано. За небольшим озерцом, где летом можно удачно порыбачить, пестрели пустыми глазницами дзоты изъеденных временем ферм. Из виска одной торчал манипулятор ржавого транспортёра, по которому когда-то наружу выбрасывались всяческие отходы. За дзотами высились бетонные заграждения силосных ям - необъятные взором монолиты, возвышающиеся над головой, словно неприступные колоссы. Зимой с их верхних оснований прыгали на спор в сугробы. Прыгнул - свой человек, добро пожаловать в игру! Струсил и присел - девчонка! Такие, вот, суровые порядки... Впрочем, как и везде.

За ямами начиналась колхозная свалка. Из редкого кустарника выглядывали башни и бункера покосившихся комбайнов. Допотопные бульдозеры, без крыш, с перебитыми гусеницами, походили на узников, обреченных на вечное заточение. Из заросшего мхом пригорка торчала корма амфибии - та прошла носом сквозь грунт, словно космический корабль через пространство.

Юрка подёргал рулевой киль. Тот отозвался протяжным скрипом, так похожим на стоны боли. Гнутые винты не крутились, и Юрка тут же потерял к машине всяческий интерес.

Сразу за свалкой раскинулся овраг.