Подгоряне

деревенских обычаев, потом - на этот дом? Может, она бы и не сердилась так,

ежели б Никэ остался на постоянное жительство в родном селе, тогда мать

могла бы гордиться: глядите, добрые Люди, ведь это мой сын - старший агроном

в совхозе-заводе "Кукоара"! Вот и пойми ее: не она ли хвасталась перед теми

же односельчанками, когда ее племянница, дочка тетки Анисьи, укатила в

столицу республики. "Она в самом аж Кишиневе работает, продает билеты на

автобус! Окажетесь там - племянница продаст вам билет без очереди. Так-то

вот!" Сыну же своему не могла простить даже того, что он перебрался в

соседний совхоз. "Думал, верно, что в том совхозе и собаки бегают с калачами

на хвостах!" - ворчала мама. Не исключено, что она мечтала о внуке или

внучке, которых сынок и его жена что-то не торопились произвести на свет.

Зато всю избу устелили и увешали коврами и дорожками. А кто будет бегать

по тем коврам и дорожкам? Разве что приблудный гуляка-ветер да пылесос?

Мать поспешила дать новое направление нашему разговору, чтобы, похоже,

я не смог отгадать истинную подоплеку ее обиды на Никэ. Сообщила мне, как бы

мимоходом, что пока, мол, младший со своей барыней не придет в отцовский

дом, нам нечего искать у него. Есть же освященный веками неписаный закон: не

старший, а младший должен прийти первым. В конце концов и временем надо

дорожить, нельзя тратить его попусту, настаивала на своем мать. Попутно

сообщила, что дом для Никэ они купили у Георге Нагарэ, тот построил его, как

известно, для сына Митри, но Митря не вернулся с войны, два же дома Георге

ни к чему.

- Вы, кажется, собирались на кладбище, привести в порядок могилу

бабушки, - сказала мама.

3

Мне кажется, что из четырех времен года только весна и лето рождают в

нас ощущение непрерывности и вечности жизни, ибо все повторяется из года в

год, из века в век, из тысячелетия в тысячелетие. Лишь человек, начисто

лишенный чувства своей сопричастности со всем сущим на земле, может

равнодушно пройти мимо цветка или плодового дерева. Тучи лепестков

разносятся далеко вокруг; углубляясь, меняет свой облик далекий горизонт;

сама земля обретает прозрачный, чуть колеблющийся свет бесконечности -

взором не охватить всех ее далей. Затем в садах зреют фрукты, грохочет гром,

сверкают молнии. Матери поспешно вынимают ключи из замочных скважин или

снимают с пальца дешевое кольцо и стучат ими по головам своих ребятишек,

чтоб они росли здоровыми и крепкими, как железо, поскольку существует

пословица: человек упруг, как сталь, и хрупок, как птичье яичко. Когда ливни

рушатся на крыши домов, а на сады и нивы льет дождь с градом - а каждая

градинка величиною с грецкий орех, - эти же женщины бегут и втыкают топоры в

землю у порога своего дома; кончится проливной дождь - все вдруг

преобразится: цветы, трава, деревья, как бы возрождаются все изначальные

запахи, возникшие в миг сотворения мира; все радуется и ликует под

обновленным солнечном теплом. А когда подкрадываются сумерки, коричневым

облаком наплывают майские( жуки; просыпаются вечерние насекомые; ласточки,

едва не касаясь быстрым своим крылом земли, носятся по улицам села; на заре,

раньше людей, пробуждаются пчелы и певчие птицы. И все вокруг окатывает

благодатный прохладный ветерок, наступает таинственно-колдовская тишь,

возбуждающая в человеке неистребимую жажду жизни и творения; покоем и миром

полнится его сердце, душа - ощущением вечности. Что-то неизъяснимое

переливается вокруг, в груди человека делается просторно, и он вдыхает

сладостный воздух и улыбается как ребенок, сам не зная чему. И все вокруг

рождается из этого непостижимого "ничего", дающего слабенькому ростку травы

такую силу, что он пронзает каменную скалу, а корням деревьев такую мощь,

что они вздымают асфальт на дорогах. Та же таинственная сила

"предусмотрела", дала всего лишь одну ночь для жизни эфемериде: целый год

потребуется ее личинке для того, чтобы созреть и полетать одну-единственную

ночь. Что это? Может, вечность измеряется не жизнью столетних дубов или

других деревьев, живущих тысячу и более того лет? Ночь эфемериды... Не равна

ли она тысячелетиям или даже вечности. И долог ли срок пребывания на земле

человека? Вспомним изречение народных мудрецов: жизнь человека подобна росе

или пене в кружке молока...

Все повторяется и все изменяется, и, может, вся прелесть нашего земного

существования и заключается в этой неповторимой повторимости...

Повторялись, всякий раз видоизменяясь, и поступки моего дедушки. Он

спал, как и прежде, с открытыми окнами. Раньше говорил: "Я никого не боюсь".

А теперь! "Кому я нужен? Никто меня не украдет. Даже бандит Терентий,

который, живет в дунайских камышах... Ему подавай девок и баб!.." - так

выкрикивал он кому-то из своей крохотной хижины. Бояться ему и вправду было

нечего еще и по другой причине: на каждом его окне были тройные железные