Подъем и падение Запада

Возвратившийся к работе после серьезной операции глава Социалистической Единой Партии Германии Эрих Хонеккер потребовал остановить бегство восточных немцев. Советский посол Вячеслав Кочемасов в своих телеграммах передавал просьбу о помощи в критический час, свой совет спасти Хо-неккера. Горбачев сказал своим помощникам, что он «возмущен» некомпетентностью Хонеккера в решении данной проблемы. Тысяча немцев а Дрездене остановили поезд, идущий на Запад, и взобралась на него. Негативное отношение Горбачева к Хонеккеру привело к тому, что немецкие коллеги воспрепятствовали использованию силы против демонстрантов-оппозиционеров и в конечном счете заменили его на посту главы СЕПГ, после консультаций с Горбачевым, Эгоном Кренцом. Чувствующее куда дует ветер окружение оставило Хонеккера и сделало партийным вождем Кренца — немецкого Горбачева.

31 октября 1989 г. Кренц прибыл к Горбачеву в Кремль. Он отнюдь не выглядел триумфатором, его, карьериста, более всего волновало соперничество политика из Дрездена — Ганса Модрова. После встречи Кренц сказал журналистам, что демонстрации по всей ГДР являются «хорошим знаком», это обновление социализма. Но при этом он добавил, что «та или иная форма защитного щита между ФРГ и ГДР необходима — ведь речь идет о двух социальных системах и двух военных блоках». Кренц вступил на опасную политически тропу — и он уволил две трети членов Политбюро СЕПГ и весь кабинет министров. Руководство ГДР было в агонии. Верные немцы не знали, куда им идти. Кренц открыто спросил Горбачева, что делать. Что делать, знал только один Шеварднадзе — он рекомендовал открыть границы Германской Демократической Республики и настоятельно советовал это Горбачеву. Горбачев посоветовал это Кренцу: это «выпустит пар» и «поможет избежать взрыва».

Тот 9 ноября 1989 г. открыл знаменитую берлинскую стену.

Командующий советскими войсками в Германии генерал-полковник Снетков уведомил Хонеккера, что советские войска готовы оказать своим союзникам любую помощь. Но в Москве прозвучал грозный окрик — советские войска не будут вмешиваться в происходящее в Германии.

18 мая 1990 г. госсекретарь США Джеймс Бейкер в Москве, накануне визита Горбачева в США, заверил того, что политика США «не направлена на то, чтобы оторвать Восточную Европу от Советского Союза». Бейкер как бы доверительно признавался: «Прежде у нас была такая линия. Но сегодня мы заинтересованы в том, чтобы построить стабильную Европу и сделать это вместе с вами. Согласно воспоминаниям Горбачева, «Бейкер обещал начать реконструкцию НАТО, придавая ей все больший характер политической организации. Он обещал, что «будет осуществлен пересмотр военной доктрины НАТО».

В 1990 г. на Ставрополье, прибыв к своему другу Горбачеву, канцлер ФРГ Гельмут Коль передал советскому лидеру привет от «большой семерки» и заверения лично от президента Джорджа Буша-старшего, что до конца года СССР получит ответ по вопросу об экономическом и финансовом сотрудничестве Запада с Советским Союзом. (Этот ответ так никогда и не прибыл.) В воспоминаниях Горбачев пишет об этих днях: «Сегодня мы скрепили нашу дружбу личными обязательствами быть верными данному слову, включили политику в эмоциональную составляющую». В очень короткие дни выяснилось, что «данное слово» и «эмоциональная составляющая», не подкрепленные никакими государственными документами, ничего хорошего национальной безопасности СССР не принесли (об этом думал В.В. Путин в Дрездене, и он напомнит об этом в Мюнхене): от этого страдает нынешняя Россия.

Те же слова Горбачев услышал через несколько дней в Вашингтоне от президента Джорджа Буша-старшего.

А в июле 1991 г. — после того как «большая семерка» в Лондоне отказала «коммунистическому нищему в финансовой поддержке», президент Буш-старший сказал помощнику по национальной безопасности Скаукрофту: «Этот Горбачев был словно оглушен взрывом. Забавно, а ведь он сам лучше всех себя рекламировал. Есть ли у него ощущение реальности?»