Подчинение

Я выплачиваю. Я! Но почему-то разговор так и не зашел о том, что подразумевался и вклад родни. Но я сама эту тему не заводила. Знала ведь, что деньги Максиму Александровичу возвращать не придется, останется только банковский кредит. Потому отсутствие у них серьезных переживаний на этот счет не слишком злило, только раздражало.

Уходила я без пяти минут девять. На пороге обернулась:

– Я не могу отпрашиваться с работы, поэтому займитесь уже сыном сами. Наконец-то.

Отец что-то закричал вслед, но я быстро захлопнула дверь. К такому поведению родители не привыкли – даже если бы я отказалась, то обязана была долго объясняться и переживать, что всех подвожу. Но я не переживала. Вообще ни капли. Кажется, что-то во мне неуловимо изменилось: когда чаша почти переполнена, то реагируешь на любую каплю. Хватит с меня Максима Александровича, другие от меня покорности не дождутся!

Машина уже стояла возле подъезда. Когда я садилась внутрь, то заметила подходившего Дениса. Он остановился и присвистнул. Даже поздороваться с ним не захотелось – пусть что хочет, то и делает. Надоело.

Максим Александрович сдал назад и вырулил на дорогу.

– Ты выглядишь расстроенной. Это был твой брат?

– Не важно, – мне не хотелось говорить с ним. Да я сама пока толком не могла сформулировать свои эмоции.

– Сегодня тепло. Хочешь прогуляться? Темно, правда, уже.

Я удивленно посмотрела на него. Опять другой! Таким голосом любящие мужья обращаются к своим женам, если хотят их отвлечь. А он-то чего добивается? Но ответила уверенно:

– Хочу.

Он припарковал машину недалеко от сквера. Подождал, когда выйду из машины, подставил локоть. Я взялась и пошла рядом. Дорожка освещалась фонарями, и это создавало ощущение уютного коридора.

– Максим Александрович, можно спросить?

– Я думал, ты уже запомнила правила.

Я кивнула. Даже если скажу что-то не то вне квартиры, то в худшем случае просто не ответит.

– У вас есть семья?

– Родители? Да, живут в Питере.

– Вы с ними общаетесь?

– Конечно. Помнишь, в конце августа я уезжал – на три дня к ним ездил. У нас отличные отношения. Хотя… возможно, расстояние сказывается – какие-то мелочи уже не замечаются, если люди друг по другу успевают соскучиться.

– Вы не были женаты?

– Нет.

Я слышала в его голосе улыбку, и оттого настроение поднималось:

– А постоянная девушка была?

– Нижняя? Насколько постоянная?

– Ну… год или два. Но не встречи время от времени, а именно постоянная и единственная.

– Да, была.

– Вы любили ее?

– Конечно.

– А почему тогда расстались? Простите, если лезу в личное.

Я на самом деле не знала, где точка, дальше которой идти не следует. Но Максим Александрович, кажется, вовсе не возражал против откровенных вопросов. Наоборот, обдумывал каждый ответ:

– Знаешь, любовь – ничему не гарантия. Иногда люди просто друг другу не подходят. Им вместе хуже, чем порознь.

– Она вас не слушалась?

Он тихо, но искренне рассмеялся.

– Слушалась. В сексе и сессиях у нас проблем не было. Мы не сходились во всем остальном.

Затронутая тема была на самом деле интересна! До сих пор мне казалось, что в таких отношениях есть только секс и сессии, и ничего больше. Но это, видимо, только в моем случае.

– Я похожа на нее? – этот вопрос был лишь продолжением любопытства.

– Нет. Ты полная противоположность.

– Правда? В чем?

Он остановился, заставляя повернуться к нему. Я сейчас без страха смотрела в его глаза. Максим Александрович выглядел излишне серьезным, но в этой серьезности я не улавливала и капли недовольства:

– Это хороший разговор… но слишком рано.

– Мне кажется, что вовремя, Максим Александрович. Попробуйте объяснить.

Он держал меня за плечи, но задумчиво отвел взгляд в сторону:

– Сабов много. На любой вкус и любые предпочтения. Для кого-то это просто сексуальная игра, большинство проводит четкую границу – Тема и жизнь. Во время сессии они готовы унижаться и терпеть почти до бесконечности, но в бытовом общении ведут себя иначе. Это вид очень удачного партнерства. Ты не умеешь ставить границу: если доверишься, то вся, без остатка. В любой ситуации. Без капли игры или игривости, без притворства. И сама это чувствуешь, потому и боишься.

– Вы уже говорили о доверии…

– Когда мы занимались анальным сексом? – он открыто смеялся. – Кстати, как тебе?

Я задохнулась от возмущения и почти выкрикнула:

– Вот! Вы всегда так! Вам просто нравится меня смущать!

– Мне очень нравится тебя смущать, – он наклонился и чмокнул меня в кончик носа. – Очень.

Его неожиданное веселье разделить было сложно:

– Я хотела сказать, что не доверяю вам. В смысле, даже если бы захотела. Потому что вы разный. Вот сейчас… Вот прямо сейчас вы такой, в которого несложно влюбиться! Я искренне говорю, не смейтесь! А дома вы вызываете только страх – и это будто отшвыривает меня на другой полюс. Понимаете?

– Понимаю, что нам надо чаще гулять вдвоем.

Я не выдержала и тоже улыбнулась:

– Это было бы неплохо. Я имею в виду, что если бы я понимала вас лучше, то мне было бы проще… в каком-то смысле.

– А если я захочу тебя прямо сейчас? И возьму, прямо тут, как сегодня в офисе?