Подавляй и властвуй. Как люди теряют человечность?

Испытуемый дает такое согласие, имея лишь общее представление о методах, используемых в психологических исследованиях, но еще не зная, какова будет процедура того эксперимента, в котором он будет участвовать. Для реализации этой концепции следует прежде всего создать банк данных, в который были бы внесены имена людей, изъявивших желание участвовать в психологических экспериментах. Но прежде чем человек даст такое согласие, его предупредят, что иногда испытуемых вводят в заблуждение относительно целей исследования, что в ходе эксперимента испытуемые нередко переживают эмоциональный стресс. Таким образом, у человека появится возможность отказаться от участия в экспериментах, требующих дезинформации или способных породить сильные негативные эмоции, если он того пожелает. Волонтеры, заявившие о своей готовности участвовать в такого рода экспериментах, получат приглашение в течение года. Мне кажется, такая процедура набора испытуемых может примирить техническую необходимость в дезинформации с этическим принципом информированного согласия.

И последнее. Я уже говорил о том, что решающим основанием для оценки степени приемлемости эксперимента и заключения о возможности его продолжения является мнение людей, непосредственно прошедших через экспериментальную процедуру. В связи с этим предлагаю при проведении спорных с этической точки зрения исследований воспользоваться формализованной процедурой мониторинга, позволяющей выяснить мнение испытуемых о проводимом исследовании еще до его завершения. После участия в эксперименте испытуемый заполняет анкету, отвечая на поставленные в ней вопросы, и она сразу же передается в независимую комиссию. Комиссия может состоять как из профессионалов, так и из бывших испытуемых, то есть людей, ранее уже участвовавших в экспериментах, проводимых в данном учреждении. Предлагаемая процедура хороша тем, что позволяет испытуемому выразить свое отношение к эксперименту, в котором он только что принял участие; его комментарии помогут определить, насколько приемлем этот эксперимент. В конце концов, реакция испытуемого и его переживания должны занять подобающее место в дискуссии об этических аспектах экспериментальной деятельности, и мне думается, что предлагаемый механизм приблизит нас к этой цели.

Мятежные шестидесятые

Сегодня в американских тюрьмах сидят люди, единственной виной которых стал отказ проливать кровь себе подобных. Нам в очередной раз дали понять, что критерий нравственности очень редко оказывается главной причиной для наказания и поощрения государством своих граждан. И так было всегда. Иисус Христос, без сомнения, был высоконравственным человеком, но тем не менее он представлял угрозу для римских властей. Каждая эпоха рождает своих героев, высоконравственных индивидуумов, которые в силу своей моральной чистоты обречены на конфликт с государством. И задача демократии заключается в том, чтобы неустанно искать возможность примирения индивидуальной морали и общественных нужд.

Отказ от несения военной службы — преступление только с формальной точки зрения — в том смысле, что федеральное законодательство предусматривает наказание за уклонение от призыва. Однако человек, отказывающийся воевать, не имеет ничего общего с преступником. Во-первых, совершая свой поступок, он руководствуется нравственными идеалами, тогда как преступник попирает их. Во-вторых, в отличие от преступника, который ищет личную выгоду, противник войны во имя нравственного идеала готов пожертвовать материальными благами. В-третьих, преступник всегда стремится обойти закон, тогда как уклоняющийся от призыва отдает себя в руки правосудия. Так же неверно было бы считать этих людей революционерами: они не оспаривают законность существующей власти, они просто не желают служить ей, когда она требует от них аморальных действий. Наконец, их нельзя назвать и отщепенцами, — если бы они не любили свою страну, они могли бы покинуть ее, не подвергая себя тяготам тюремной жизни.

Психиатр Уиллард Гэйлин отправился в тюрьму, желая понять, какими мотивами и соображениями руководствовались эти мужчины, отказываясь идти на войну. Автор размышляет о недостатках тюремной системы, и эти размышления неизбежно обращают его к вопросу о том, может ли цивилизованное общество мириться с самой идеей тюремного заключения. «Чем больше я думаю об этом, тем более чудовищным кажется мне тот факт, что некто имеет право отнять у человека пять лет жизни — отнять просто в качестве наказания». Он прав, конечно. Практика заключения человека в камеру когда-нибудь будет рассматриваться как одно из свидетельств варварства нашей эпохи. Она тем более постыдна, когда за решетку отправляют людей, действующих по совести.