Подарок (СИ)

Человек в свитере посмотрел в мою сторону, и наши взгляды впервые встретились. Тишина в компании не нарушилась, наоборот, все молча ждали ответа.

— Но у меня и гитары-то нет… — так же тихо сказал он. Он отвел свои глаза от моих, и слегка смутился.

— Это мы мигом устроим — сказал кто-то из круга собравшихся.

Тут же неизвестно откуда появилась гитара, и ее передали Николаю. Тот вышел на открытое место посреди зала, и сел на стул.

Как завороженная, я смотрела не отрывая глаз, как этот человек перебрал струны, и заиграл. Бархатным, хриплым голосом он запел Вертинского!

— Ты слышишь, Алиса! — обратилась Лариса Петровна к дочери, которая внимательно слушала рассказ матери. Он спел его ломаным, хриплым баритоном, но тишина при этом стояла такая, что были едва слышны даже далекие звуки проходящего где-то поезда.

— Это был романс «Тихонько любить». Я всю жизнь буду помнить тот вечер, так как всей душой желала этому человеку не сбиться в голосе и допеть эту грустную песню. Я сидела невдалеке, и мое сердце словно рассыпалось под звуками негромких аккордов гитары. Когда человек в свитере закончил петь, он обвел глазами всех присутствующих, словно кого-то ища, и остановил их на мне. Я думала, что умру под этим взглядом, так как краска ударила мне в лицо с невероятной силой.

— Потом вся компания хлопала, благодарила Николая за этот удивительный романс, а когда гости уже собрались по домам, он несмело подошел ко мне и предложил проводить меня до дому.

— Знаешь, — со вздохом сказала Лариса Петровна Алисе, — пока мы медленно шли по вечернему городу, он столько много рассказывал, невзирая на свой почти пропавший голос! Во всем его несколько нелепом облике было что-то заводное, хотя я уже тогда поняла, что человеком он был замкнутым.

Мы стали встречаться, ходить в кино и театр, и где-то через год я вышла за него замуж, так как очень сильно полюбила его.

Лариса Петровна продолжала время от времени крутить свой стакан, пока рассказывала дочери историю знакомства их с отцом, однако его содержимое до конца выпито еще не было.

— Я рассказала тебе это вступление, чтобы ты смогла хорошо понять, что произошло в нашей жизни после того, как мы поженились.

— Мы стали жить отдельно от родителей, и в этом было много плюсов. Однако оказалось, что у этого все-таки есть и неудобства. Дело в том, что когда ты родилась, Николай уже работал в университете, но не преподавателем, а сотрудником в лаборатории. Он часто задерживался по вечерам, и я оставалась совсем одна с маленьким ребенком на руках. Мне помогали мои и его родители, так как у меня просто раскалывалась голова от груза тех хлопот, которые в одночасье свалились на мою голову. Мне было едва за двадцать, а я уже была мамой, которой приходилось вести хозяйство и смотреть за тобой — кормить, пеленать, стирать. Хорошо что тогда только-только появились первые памперсы, и наших доходов вполне хватало, чтобы покупать их.

— Я не хочу сказать, что Николай не помогал, просто его вечная занятость через некоторое время стала выводить меня из себя. Я плакала и высказывала ему время от времени, что он что-то должен сделать со своей работой, чтобы не так подолгу отсутствовать. Я даже не просила его, а просто хотела, чтобы он сам это понял. Скандалы я старалась не устраивать, так как была воспитана в правильной и строгой семье, однако нервы у нас обоих все равно были на пределе.

— Твой отец внял моим мольбам. Однако я все-таки ошиблась в том, что устроившись преподавателем в университет, он станет больше бывать дома. Мой муж был очень ответственным человеком и не мог работать спустя рукава. Он подолгу разъяснял после занятий своим ученикам, «почему этот закон работает вот так, а другой, в данном случае, вообще не работает». Ему нравилось это делать, потому что у него всегда была светлая голова, а в своем предмете он разбирался не хуже любого академика. Вначале его любили многие в университете, так как он мог даже самому непонятливому студенту, буквально на пальцах, растолковать сложнейшие понятия любого вопроса, и те, в конце концов, начинали все понимать. Однако его постепенный уход «в себя» и все нарастающая угрюмость, связанная с проблемами в семейной жизни, оттолкнули не только многих его коллег, но так же большинство студентов.

— Тем не менее, в то время, как его успехи были на высоте, наша семейная жизнь трещала по швам. Еще когда он работал над диссертацией, которая позволила ему добиться звания профессора, я сказала, что мы не можем так продолжать дальше жить, так как у меня в то время просто опускались руки. Я была молода и красива, но жизнь замужем за ученым оказалась вовсе не такой романтичной, как я это себе представляла в своих юношеских грезах, сидя за книжками писателей-фантастов. Ко всему прочему, у меня появился ухажер, который готов был носить меня на руках всю жизнь вместе с чужим ребенком…

— Подожди-подожди, мама — перебила в этом месте ее Алиса — у тебя что, был любовник?

Губы девушки задрожали в страшном предчувствии того, что ей сейчас может сказать мать, однако Лариса Петровна успокоила ее: