Подарок принцессы

И Токого заговорил. По ходу его рассказа старый военачальник все больше и больше хмурился, потом не выдержал и стал ходить по шатру.

– Когда ты был в Канаго, Ёсионо все еще была в темнице? – резко прервал он барона, который уже начал повторяться.

– Да, мой господин. Но её собирались везти в столицу. Если ты позволишь, я могу написать письмо моей сестре. Она сообщит, если ее уже увезли.

– А кто она?

– Жена Первого всадника сегуната.

– Мусасибо Айоро?

– Да.

– Мы нашли его тело, – вступил в разговор Гасиго. – Храбрый воин. Он до конца защищал своего господина.

– Сегун спасся? – не удержался от вопроса барон.

– Кто из них? – чуть улыбнулся старший Сакуро.

Токого отвел глаза.

Отец взглянул на сына.

– Мы знаем, что один из сегунов заперт в замке Икуцо-фами, а второму удалось скрыться с небольшим отрядом. Это его искали те воины, что нашли вас, – сказал Гасиго. – А кто из них кто, нам пока неизвестно.

– Благодарю, мой господин, – прикрыл глаза барон.

Сакуро посмотрел на раненого.

– Ты готов служить Истинному Сыну Неба, Токого-сей?

– Сначала мне нужно поправиться, мой господин, и уже только потом я решу…

– Все ясно, – Сакуро остановился и внимательно посмотрел на барона. Тот с трудом выдержал этот пронзительный взгляд.

– Я пришлю к тебе лекаря, Токого-сей, а о твоей сестре мы, возможно, поговорим позже.

Он отступил в глубь шатра. Гасиго позвал воинов, и те вынесли носилки с бароном.

Сын пристально посмотрел на озабоченного отца. Тот стоял на одном месте, глядя невидящими глазами в полотняную стену шатра. Гасиго еще немного потоптался, не решаясь прервать его размышления.

– Надо поставить в известность рекса, – наконец сказал Сакуро и посмотрел на сына. – Если он позволит, у тебя будет важное задание.

– Я готов, мой господин, – поклонился Гасиго.

В молодости Бьерн всегда приглашал разделить с ним трапезу друзей, знакомых или гостей. Но сейчас, когда начались проблемы со здоровьем, рекс предпочитал обедать в одиночестве или в компании самых близких людей.

Сакуро быстро прошел мимо застывших каменными изваяниями нирдманнов в глубь шатра, где за перегородкой располагались личные покои степного владыки.

Старая служанка, тонганка, почти тридцать лет назад попавшая в степь рабыней и служившая еще отцу Бьерна, накрывала на стол. Сам рекс полулежал на заваленном мехами ложе и, подслеповато щурясь, читал какой-то свиток. Очевидно, письмо было чрезвычайно важным. Несмотря на то что Фудзико все-таки удалось научить степного вождя грамоте, он предпочитал слушать писцов, а не портить глаза самому.

– Мой рекс, – Сакуро прижал ладонь к сердцу. Бьерн кивнул, продолжая смешно шевелить губами. – Здравствуй, Хошиах, – поприветствовал тонганин служанку.

Старушка улыбнулась сморщенным лицом.

– Здравствуй, мой господин, сегодня у нас твой любимый рис с мясом молодого жеребенка.

Сакуро улыбнулся. Эту женщину рекс давно считал членом семьи. Она делила с семьей Бьрна горести и невзгоды его бурной молодости, когда он, младший сын вождя, изгнанный из племени старшим братом, скитался по степи в поисках пристанища. И даже когда враги вырезали семью Бьерна и он остался всего лишь с двумя братьями и младшим сыном, рабыня вместе с ними бродила по степи, пока не вышли на лагерь тонгонских изгнанников.

Рекс встал и бросил письмо в жаровню с углями. Хмуро дождался, когда рисовая бумага сгорит дотла, и сел за стол. Хошиах, видя настроение господина, молча поставила перед ним деревянную миску с молочной кашей и тихо ушла за занавесь.

У Сакуро рис в горле застрял. Он давно не видел владыку таким озабоченным.

– Плохо, брат, – тихо проговорил Рекс. – У Акудзо вновь был приступ.

Сакуро побледнел.

– Он жив?

– Да, кровотечение удалось остановить, – хмуро ответил Бьерн. – Но он очень слаб.

– Бедная сестра, – тихо проговорил Сакуро. – Это все та первая зима. Мы делали все, чтобы уберечь сына нашего повелителя, но Вечное Небо все же послало ему болезнь.

– То, что он тогда выжил, уже чудо, – вздохнул Бьерн, ковыряясь в чашке. – Шаманы пророчили ему не больше пяти лет. Бедная Фудзико.

– Прости, мой рекс, – нахмурился Сакуро. – Но Акудзо не только твой названный сын и мой господин, но и Истинный Сын Неба. Его смерть может оттолкнуть от нас многих благородных воинов.

– Я понимаю это, брат, – Бьерн взглянул на него. – Но для меня важнее то, что он сын моей любимой женщины. И его смерть будет сильным ударом для Фудзико. Будем молиться, чтобы боги послали ему здоровье, – решительно сказал рекс и, поморщившись, принялся за кашу.

Сакуро стал лениво жевать душистый рассыпчатый рис с нежным мясом и пряными травами.

– Я решил сам написать жене, – Бьер отложил ложку. – Мой почерк могут прочитать только она и мой писарь.

Дариец чуть улыбнулся.

– Тогда не забудь добавить, что есть сведения о Ёсионо, – ответил улыбкой тонганин.

Бьерн нахмурился и вдруг вскинул брови.

– Нашлась дочь?

– Пока нет, – вздохнул Сакуро. – Мне сообщили, что ее происхождение раскрыто и сейчас она томится в темнице замка Канаго.

– Хошиах! – крикнул степняк.

Служанка вышла из-за занавеса, вытирая руки.