Подарок от нечистого сердца

Борщевский нервно крутанулся на своем стуле в направлении вошедшего и уставился на него злым взглядом.

– Что насчет Солодова?

– Так ведь горе случилось, – по контрасту к своим словам лысенький Прибылов улыбался. – Вы что, разве не слышали? Вчера это случилось. Какой-то пьяный хулиган ворвался к нему домой и задушил. Говорят, будто сын. Ну, он… попивал. – Прибылов щелкнул себя по шее пальцем.

– На себе не показывай, – строго предупредил декан. – А то сам сопьешься… Так что, говоришь, умер он?

– Да, – придал голосу скорбные нотки Прибылов, но на лице его была написана радость.

– Надо похороны организовать. Я распоряжусь. У нас заместитель по хозяйственной части здесь? Сейчас вызову, нужно сделать все, как полагается. Сколько Солодов у нас работал?

– Лет пятнадцать, наверное…

– Ветеран, – вздохнул Борщевский и покачал головой. – А подробностей не знаешь? Кто, что, почему? Неужели сын?

Декан посмотрел на Прибылова проницательным взглядом.

– Сына арестовали, держат в милиции. Больше ничего не знаю.

– Понятно, – процедил Борщевский и снова удрученно покачал головой. – Слушай, а ты ничего не знаешь про настроение шефа? – тихо спросил декан. – Может, разговоры какие-то идут?

Прибылов отрицательно покачал головой.

– Не нравится мне все это, не нравится. – Борщевский нервно барабанил пальцами по столу. – Ты понимаешь, о чем я?

Прибылов как-то неопределенно пожал плечами и вместе с тем кивнул. Было непонятно, понял ли он намек декана. Хотя в принципе догадывался, что тот имеет в виду, но это было бы слишком чудовищно. Не хотелось бы верить. А Борщевский, продолжая нервничать, достал сигареты и закурил, предлагая присоединиться и Прибылову. Тот отказался, не став напоминать декану, что вообще-то не курит.

– Так, надо, наверное, сходить к шефу, поговорить. А так сидеть – можно и досидеться до… жареного бугра.

Борщевский явно намекал на городское кладбище.

– Давай, сейчас сколько времени? – спросил декан.

– Половина первого.

– Пошли, он должен быть у себя. Ах, да, совсем забыл! – Борщевский нажал кнопку селектора. – Вера, у нас горестное событие, – произнес декан, устремив взгляд на секретаршу. – Умер Солодов.

– Виктор Васильевич! – широко раскрыла глаза девушка.

– Да. Так что пригласи ко мне Афанасьева. Или нет… Я сейчас ухожу и напишу записку, пускай сделает все, что нужно. Мне некогда, мы с Олегом Николаевичем, – он кивнул на Прибылова, – уходим. Все понятно?

Вера кивнула. Она выглядела несколько обескураженной. И тем, что Солодов умер, и тем, что Борщевский дал ей распоряжение, которых раньше не давал, – в самом деле, Афанасьев будет получать распоряжение из ее уст, а не от самого Борщевского! Но декан быстренько нацарапал на листе бумаги записку к своему заместителю и вручил ее секретарше. Вера видела, как оба преподавателя дошли до лестницы и стали подниматься вверх.

«Пошли к ректору», – тут же сделала вывод Вера. Действительно, Борщевский с Прибыловым направлялись к ректору. И это было непосредственно связано со смертью Солодова.

Ректор был у себя и тут же принял их.

– Сергей Григорьевич, у нас тут дела такие… – начал с порога Борщевский, но был остановлен жестом ректора и его густым басом:

– Я в курсе, присаживайтесь.

Прибылов и Борщевский послушно сели.

– Ну что, это ваша работа? – продолжил начальственный бас.

– Как то есть… – опешил Борщевский.

– Ваша работа? – уставился на декана ректор.

– Сергей Григорьевич, что вы имеете в виду?

Ректор усмехнулся и покачал головой, похоже, как сделал это Борщевский у себя в кабинете несколько минут назад.

– Ну да ладно, не признаетесь, и шут с вами, – милостиво простил их ректор. – Только предупреждаю, что у нас с вами никакого разговора не было. Ни неделю назад, ни сейчас.

Борщевский и Прибылов дружно закивали. А Борщевский тут же вспомнил разговор недельной давности. Тогда он вместе с ректором обсуждал проблемы, связанные с делом о взятках. И ректор тогда произнес фразу: «Ох, Солодов! Зачем ты вообще существуешь?! Как было бы славно, если бы тебя вообще не было! Да и вас, Виталий Алексеевич».

Собственно говоря, именно эта фраза и заставила Борщевского нервничать. Именно его и Солодова поймали на взяточничестве. Дело в принципе было довольно мелким, размеры взяток невысоки, это были, скажем так, текущие поборы с нерадивых студентов. Основной массив денежных вливаний шел во время вступительных экзаменов. Сразу после окончания сессии преподаватели обычно направлялись по торговым точкам города. Люди со степенями – на авторынок, в отделы меховых изделий, мебельные салоны, просто преподаватели – на барахолку, одевать себя и своих отпрысков.